— Ты готов? — спрашивает Бренна.

— Я могу сказать «нет»?

Она смотрит в окно.

— Наверное, уже слишком поздно просить водителя развернуться.

— Наверное.

Ее большой палец поглаживает верхнюю часть моей руки.

— Им тоже нужно тебя увидеть.

— Я знаю.

Мы выходим из машины, и Хэдли первой бросается ко мне. Раздается глубокий голос Коннора.

— Не надо, Хэдли!

Она останавливается, и я улыбаюсь ей.

— Привет, Хэдлибатт.

— Можно тебя обнять, дядя Джейк?

— Просто будь немного осторожнее, хорошо? У меня был неудачный трюк.

Она неуверенно протягивает руку, и я притягиваю ее к себе так крепко, как только могу, пока не началась боль. Она целует меня в щеку, а потом шепчет на ухо.

— Ты мой любимый.

Я пытаюсь не рассмеяться, но у меня не получается.

— Ты тоже моя любимица.

Приходят другие дети, обнимают меня и говорят, как они рады. Потом появляется Себастьян.

— Джейкоб?

— Да, малыш?

— Я очень рад, что ты не умер, как мой папа.

Я слышу вздох Бренны и фокусируюсь на нем.

— Себ, я тоже очень рад, что не умер.

— Я думал, ты умер.

— Мне жаль, что ты прошел через это, но, как видишь, я здесь.

Он смотрит на меня, губы дрожат.

— Я молился папе. Я просил его оставить тебя в живых, чтобы мама была счастлива, а мне не пришлось снова кого-то терять.

Я делаю вдох через нос.

— Кажется, он слушал.

Деклан кладет руку на плечо Себастьяна.

— Дети возвращаются к ручью, чтобы порыбачить. Если твоя мама не против…

Бренна качает головой, стараясь вытереть лицо так, чтобы никто не заметил.

Он еще раз обнимает меня, прежде чем поспешно уйти.

Мой стоический и не очень эмоциональный брат делает глубокий вдох.

— Ты действительно умеешь драматизировать.

— Я научился у тебя.

— Не делай так больше, — его не волнуют мои травмы, так как он обнимает меня. — Серьезно.

— Отпусти, Дек, — говорю я, морщась.

— Прости.

Деклан притворяется, что он — скала, но мы все знаем, что он — всего лишь кашица. По крайней мере, когда дело касается людей, которых он любит.

— Можешь не волноваться, я не собираюсь повторять ничего подобного.

— Рад, что ты жив, — говорит Шон, хлопая меня по плечу.

— Я тоже.

Коннор подходит к нему и качает головой.

— А вы все думали, что это буду я.

— Мы беспокоились, — со смехом говорит Деклан.

— Никто не думал, что это будет Джейкоб, — отвечает Коннор.

— Да, потому что только хорошие умирают молодыми, так что при таком раскладе Джейкоб переживет нас всех.

Пока Шон смеется над своей шуткой, Бренна подходит ко мне, нежно обнимает меня, и мы все идем в дом.

И вот так мой мир становится таким, каким он должен быть.

Глава сороковая

Бренна

— Джейкоб, ты ведешь себя нелепо! — кричу я, пока он пытается надеть рубашку.

— Я иду, а ты можешь либо помочь мне, либо не мешать.

Клянусь, мужчины — это совсем другая категория идиотов.

— Ты должен отдыхать!

Прошло только два дня, и он — худший пациент на свете. Он не делает того, что ему говорят, в его понимании отдых — это стирка или попытки помочь детям, когда он едва может держать глаза открытыми. Сегодня я застала его за попыткой собрать велосипед, который он купил Себастьяну.

Возможно, я именно та, кто убьет его.

— Я отдыхаю. Я лежал в постели, позволял тебе кормить меня и смотрел фильмы.

Я хмыкаю.

— Тем не менее, ты делал вещи, которые заставляли тебя морщиться, твои синяки все еще ужасны, и ты хочешь отважно выступить перед прессой, чтобы пойти на спектакль.

— Спектакль — это большое дело.

— Да, но то, что ты будешь в порядке и не поранишься еще важнее.

Джейкоб натягивает рубашку после изрядных усилий. Он пыхтит и вздыхает, и я не чувствую к нему никакого сочувствия. Сегодня последний вечер спектакля, и Джейкоб отказывается его пропускать, тем более что вчера вечером я ходила на спектакль без него. Себастьян был великолепен. Джейкоб ревновал. И когда я сказала ему, что Девни и Сидни придут посидеть с ним, пока я пойду на спектакль сегодня вечером, он решил, что это ему не подходит, и тоже собирается пойти.

— Я выложился по полной ради этого спектакля и собираюсь посмотреть на этих детей. Спектакль начнется через два часа, и мне плевать, если боль будет такой сильной, что я потеряю сознание, только поддерживай меня, чтобы я выглядел бодрым. Я иду, красавица, и ты ни черта не сможешь сделать, чтобы остановить меня.

Я поднимаю бровь.

— Хочешь поспорить?

Он ухмыляется.

— Я могу быть немного сломан, но ты не причинишь мне физического вреда.

— Нет, но я уверена, что есть три человека из семьи Эрроувудов, которые помогут убедиться, что ты не сможешь сбежать.