И в этот момент от судороги в ноге ступня дернулась и соскользнула с выключателя. Ток перестал идти по телу, руки Сергея разжались, и он рухнул с двухметровой высоты на пол чердака. В голове опять пробежало: «Как же хорошо. Неужели я в раю?» Затем появились странные мысли: «Зачем ты живешь? Подумай, что ты должен сделать на этой земле, чтобы оправдать свое появление».

Потом в голове потемнело, и Сергей потерял сознание. Через час или два он очнулся и увидел перед собой открытую дверь в машинное отделение лифта. В комнате ворковали голуби, которых Сергей так любил. Он встал, отряхнулся и сказал: «Да, видно, Господу неугодно было, чтобы я мстил этим хулиганам их же способом – украв их голубей. Только Господь может принимать решение, кого и как наказывать. Всевышний! Да у меня и мыслей таких не было в голове. Ведь я обещал отцу и братьям, что больше с голубями в Москве не связываюсь. Тогда возникает вопрос, а зачем я полез? Не знаю, видно, ради интереса».

Сергей осторожно, с помощью палки с гвоздем, потянул черный кабель, закрыл дверь машинного отделения и опустил секретный засов на свое место. Ноги с трудом вели его по чердаку домой. В мышцах ощущались последствия воздействия током. Сергей почему-то все крутил в голове те мысли, что появились в его голове под воздействием электричества. Ведь он был на волоске от гибели. Почему у него в такой момент возникли эти слова: «Зачем мы живем? Что мы должны сделать на этой земле, чтобы оправдать свое появление?»

Сергей вместе с братьями, сестренкой, отцом и Верой Матвеевной отправились на подмосковной электричке в деревню. Приехав в дом Веры Матвеевны, ребята удивились устройству деревенской жизни. Тут было не так комфортно, как в московской квартире. В то же время сад и огород ребятам понравились.

О том, как складывались отношения между братьями и деревенскими ребятами, мы уже говорили ранее. А вот как семья Леонтьевых обживала новый деревенский дом, немного сказать надо.

Жить в деревне оказалось гораздо труднее, чем в городе. За водой приходилось ходить к колодцу с десятилитровыми ведрами – иногда до двадцати-тридцати раз за день: столько воды требовалось, чтобы наполнить двухсотлитровые бочки для полива и бак для питья.

Туалет был деревянный и на улице. Вставали рано, чтобы успеть до жары прополоть картошку и грядки. А также для того, чтобы собрать поспевший урожай черной или красной смородины, вишни или яблок, – в общем, дел хватало всегда. А еще надо было накормить цыплят и любимого поросенка Ваську. Когда Сергей впервые стал кормить Ваську, сварив ему пятилитровую кастрюлю каши с овощами, никто не предупредил его, что морду поросенка от корыта, куда выливалась каша, надо отводить рукой, иначе поросенок от радости мог выбить кастрюлю из рук хозяина. Сергей этого не сделал, и вся приготовленная каша оказалась на нем самом, облив его с головы до ног.

Помимо земледельческих и животноводческих дел, Николай Степанович с ребятами ремонтировали дом, улучшали сарай для живности, удобряли навозом деревья и кустарники, поправляли забор и другие строения. В общем, дела в деревне никогда не заканчивались. Вначале ребята стонали от выпавших на их плечи забот. Но недельки через три-четыре потихонечку стали втягиваться в деревенскую жизнь, и им она начала нравиться. Теперь они с большим удовольствием спали на чердаке в душистом сене. Больше их никто не тревожил ни вечером, ни ночью. К тому же Шурка с Сергеем окрепли, загорели и стали выглядеть гораздо привлекательнее худощавых и бледных москвичей.

Иногда братья Леонтьевы с деревенскими ребятами ездили купаться на пруды. На прудах купались и девчата. Всем было очень весело. Сергей видел, как девчонки заглядываются на старшего брата, и белой завистью завидовал Юрке. Действительно, на молодых ребят и девчат приятно смотреть, все в их молодом теле выглядит красиво. Как говорится, глаз не оторвать. Вечерами ребята и девчата собирались у прудов, жгли костер, играли на гитаре. Конечно, среди гитаристов тоже лидировал Юра. У остальных ребят так хорошо играть еще не получалось. Вероятно, поэтому по утрам Юрка стал устраивать уроки игры на гитаре, за что его деревенские ребята очень зауважали.

Однажды к Леонтьевым приехала троюродная сестра Полин-ка. Братья и не знали, что бывают троюродные сестры. Полинка была моложе старшего брата на два года. Она заигрывала с Юркой, и всем, кто на них смотрел, было ясно, что он ей нравится, а она нравится ему. Пара действительно была очень красивая во всех отношениях. Но сестра есть сестра, и любовный плод для родных является запретным.

Полинка пригласила ребят к себе в деревню Мотяркино, и вскоре вся семья Леонтьевых, вместе с Верой Матвеевной, приехала в гости к дальним родственникам. В деревне за рюмочкой все быстро знакомятся и сходятся. Отношения у деревенских проще, чем у городских, но они более требовательные. Если нагадил, забыть об этом гораздо труднее, чем в городе, потому что все друг друга знают. А в городе вышел за порог – и потерялся в толпе. Люди друг с другом незнакомы, поэтому совсем другие, пакостников больше, но жить им легче.

Полинка позвала ребят в свою деревню на вечеринку, и в середине лета вечером братья Леонтьевы вместе с деревенскими ребятами поехали в Мотяркино к девчатам. Да, так сложилось, что в деревне Пестрякино было больше ребят, а в Мотяркино – девчат. Все они были в возрасте пятнадцати-восемнадцати лет. Ну, некоторые, может, чуть-чуть постарше. Вечеринки проходили просто. Разжигали костер, потом рассаживались поудобнее вокруг и пели под гитару песни. Иногда пекли картошку. Очень редко, как правило по выходным, выпивали по несколько рюмочек портвейна для храбрости. Когда между ребятами и девчонками к концу вечеринки образовывались парочки, то они уединялись до рассвета и наслаждались поцелуями в стогах сена.