Сойка ехидно ощерилась – она видела сберкнижку, не потому что хвастался, а потому что объяснял, почему можно спокойно принимать любое число подарков.

– Доходы пока нестабильны, – развел я руками.

Лицо мужика приняло всепрощающе-добродушное выражение – не переживай, мол, мальчик, мы тебя и «на вырост» возьмем.

– Я получал зарплату три раза. Сначала – две тысячи пятьсот рублей, потом – двенадцать тысяч шестьсот один рубль. В начале декабря – двадцать две тысячи, так что я не могу прогнозировать, как будет дальше. Но, уверяю вас, я обеспечу вашей дочери самое лучше будущее! – заявил прямо в лоб о своих намерениях.

Соечка залилась краской, а родители еще полчаса промурыжили меня вопросами о будущем – куда поступать, где жить и вот это вот все. Ответы их устроили, и на прощание меня напоили чаем с моим же «Наполеоном», а потом мы с Саякой долго целовались в подъезде в ожидании такси.

Что ж, все дела сделаны, к встрече с дедом Юрой, как и положено пионеру – готов!

«Просыпаться рано» можно по-разному. Вариант первый – в строгом соответствии с выстроенным режимом, это хорошо и приятно. Вариант второй – как раз мой сегодняшний, в долбаную половину шестого утра, поэтому я зябко ёжился и зевал, на автомате поглощая выданный нервничающей мамой завтрак в компании чуть менее нервничающего дяди Толи.

– Да не переживай ты, – в очередной раз успокоил я маму, поцеловал подставленную щеку и повесил на плечо спортивную сумку – я же на три дня, в портфель столько шмотья не влезет. – Не знаю, можно ли будет оттуда звонить, но я совершенно точно вернусь домой как было обещано, – подхватил с пола упакованную в чехол «Эрику» и попрощался окончательно. – Все, я побежал!

Чмокнув маму снова, пожал руку дяде Толе и пошел вниз, где в 402-м «Москвиче» меня дожидается дедовский посыльный, замаскированный под таксиста. Система на смерть замминистра отреагировать уже успела – вдоль домов из чего попало соорудили изгороди, показывающие где тут «снег башка попадет», а неподалеку матерящийся дворник сбивал сосульки с фонаря. Узнаю Родину – сейчас пару недель поимитируем бурную деятельность, а дальше будем жить как жили.

– Здравствуйте! – Поздоровался я с «таксистом», закидывая сумку, машинку и себя на заднее сиденье. – Знаете анекдот про таксиста?

– Доброе утро. Не знаю, – по порядку ответил он, осветив фарами двинувшейся машины пушистый, падающий с еще ночного неба, снег.

Рассказал про сворованную шапку, КГБшник вежливо «хекнул» и не предпринял никаких попыток поддержать диалог.

– А вас как зовут, товарищ КГБшник? – поинтересовался скучающий я.

– Можешь называть меня Сашей, – разрешил он.

– Дядя Саша тогда. А в каком вы чине, товарищ дядя Саша? – Просунув руку между сидений, включил радио, и оттуда раздался сочный Магомаевский голос. Песня не моя, а «Лучший город Земли».

Довольный результатом, уселся обратно, слушать ответ дяди Саши:

– Извини, у тебя нет допуска.

– Ох уж эта страна секретов и советов! – вздохнул я. – Курить есть?

– Есть! – мужик спокойно достал из кармана пачку «Примы» и протянул мне.

– Не курю, – признался я. – Просто проверил.

– Правильно не куришь, – одобрил дядя Саша, убирая пачку на место. – Я тоже не курю.

– Вам за всякими нехорошими бегать надо, – согласно кивнул я.

– И это тоже, – хмыкнул он.

И снова молчание.

– А вы моих фарцовщиков душить не будете? Я-то к шмоткам равнодушен, а вот девочки мои не настолько сознательные.

– Так может перевоспитаешь? – не без ехидства покосился он на меня в зеркало заднего вида.

Невольно вспоминается диалог с «Вилкой». Может и трясли уже, в рамках подготовки. Пофигу.

– Не буду, они очень мило радуются, получая новые девочковые штуки! – с улыбкой покачал я головой. – Дамам у нас можно чуть больше, дядь Саш, они же после войны считай на себе все вытянули. Второе поколение уже с дефицитом мужиков, и каждый второй – козел или алкаш. Пусть порадуются новым штанишкам хотя бы.

Мужик ожидаемо промолчал.

– Не люблю фашистов, – открыл я ему страшный секрет.

– А кого еще? – заинтересовался он.

– Врагов всех видов, – немного подумав, ответил я.

– И кто же у тебя враги?

– А как у всех – враги Родины. Персонально мне никто никаких проблем больше не причинял – одни сплошные радости.

– И какие у Родины враги? – продолжил допытываться дядя Саша.

– Внутренние и внешние. Внутренних я не знаю, но, если вдруг такой попадется, обязательно сообщу куда следует, – пообещал я.

– Обязательно сообщай, – поощрил он меня.

И тишина.

– А вы всегда такой необщительный? – спросил я.

Магомаев сменился Зыкиной – тоже не моя песня, про «Волгу».