— Ты снова стала собой, — сказал Магнар тихим голосом, чтобы его не услышали.

Я открыла глаза и посмотрела на него из-под ресниц. — Что ты имеешь в виду?

— У тебя больше не вампирское лицо. Идун в кои-то веки сдержала слово. Спасибо, черт возьми, за это.

Я поднесла руку к лицу, проведя большим пальцем по нижней губе, пытаясь понять, чувствую ли я что-нибудь по-другому. Я не была уверена, действительно ли Идун что-то сделала со мной физически или это был просто мираж. В любом случае, я была рада снова стать самой собой. Сходства с вампиром было достаточно, чтобы у меня скрутило живот.

— Значить, ты не считал это улучшением? — Спросила я, удивленно приподняв бровь.

— Их тип красоты меня ни в коей мере не привлекает. Камень может быть наполнен цветом, но в нем никогда не будет тепла или жизни. Я бы предпочел, чтобы твое лицо было именно таким, какое оно есть, а не вырезанным из фарфора и скрывающим яд.

— Ты просто предпочел бы, чтобы я оделась в открытую боевую форму? — Спросила я, приподняв бровь.

Магнар весело фыркнул. — Ей не хватало практичности, но в ней была определенная привлекательность. Если бы это действительно был твой сон, я думаю, ты бы молчала гораздо дольше.

— Извини, что мне не хватает должного контроля над своим умным языком, — усмехнулась я.

Магнар рассмеялся. — Я уверен, что смог бы найти способ заставить тебя замолчать, если бы боги меньше вмешивались.

— Ну, а пока тебе придется просто любоваться моим идеальным лицом, — поддразнила я, напоминая ему о том, что он говорил обо мне раньше.

Магнар глубоко вздохнул. — Тщеславие тебе не идет.

— О, я не согласна. На самом деле, теперь, когда у меня есть твое неоспоримое свидетельство моего совершенства, мое эго возросло до предела. Если мы когда-нибудь найдем здесь, в глуши, других смертных, я обязательно трахну столько горячих мужчин, сколько смогу заполучить, не обращая внимание на их привлекательность для меня и не тратя время на флирт.

— Ты не будешь трахаться ни с одним мужчиной, пока находишься под моей защитой, — мрачно прорычал Магнар, его голос был полон грубой силы, а его слова скручивали меня в узлы и привязывали к себе.

— Да пошел ты, — прорычала я, ударив его кулаком в бицепс достаточно сильно, чтобы у меня заболел кулак.

— Если верить этому сну, это именно то, на что ты надеешься, — поддразнил он, перехватывая мое запястье, когда я снова замахнулась на него, и притягивая к себе так близко, что я почувствовала его дыхание на своих губах.

— Это был твой сон, а не мой. — Я хмуро посмотрела на него, и он одарил меня насмешливой ухмылкой, прежде чем отпустить так же быстро, как поймал.

— Продолжай убеждать себя в этом. Может, мне стоит начать требовать более уважительного отношения к себе от своей послушницы? Мне придется придумывать, как наказывать тебя каждый раз, когда ты будешь проявлять неуважение или непристойность.

— Я и непристойно? Это слишком громко звучит по сравнению с тобой, варвар. — Я закатила глаза.

— Ты даже не представляешь, насколько непристойным я могу быть.

Я сосредоточила внимание на своих ботинках, не обращая внимания на то, что от его голоса у меня по коже побежали мурашки.

— До тех пор, пока ты не привяжешь меня к лошади, у нас все будет хорошо,

— Не искушай меня. Кроме того, я мог бы приказать тебе быть настолько уважительной, насколько я пожелаю, — напомнил он мне, и я поджала губы при мысли об этом.

— Ты мог бы. Но я думаю, тебе втайне нравится, что я дразню тебя, — заметила я.

— Точно так же, как тебе втайне нравится, когда тебе говорят, что делать.

Я нахмурилась на него в ответ. — Я уверена, ты хотел бы, чтобы это было правдой. Это сделало бы меня гораздо более подходящей для тебя компанией.

— Я думаю, ты достаточно хорошо подходишь мне такой, какая ты есть. — Магнар смотрел на меня с такой силой, что я вздрогнула, а близость его тела к моему заставляла мою кровь биться намного быстрее, чем это было необходимо.

Теперь, когда мы снова оказались под ограничениями, наложенными на нас Идун, все, о чем я могла думать, это о том, как его тело прижималось к моему в том сне. И тот факт, что я не могла дотронуться до него даже пальцем, только усиливал вожделение, которое я испытывала к нему.

Я слегка пошевелилась, пытаясь снять напряжение в плечах из-за того, что провела несколько часов сидя, прижавшись к стене. Моя шея тоже затекла, и мне очень хотелось вылезти из нашего неудобного укрытия и размять конечности. Только Небеса знали, как плохо чувствовал себя Магнар: он был вдвое больше меня и провел больше часа, запакованный в ящик, прежде чем присоединиться ко мне здесь.

Поезд остановился, и я затаила дыхание, когда вокруг воцарилась тишина.

Я наклонилась влево, заглядывая в небольшую щель между ящиками и ожидая увидеть, что сейчас произойдет. В идеале мы хотели бы сойти с поезда незамеченными, но, надеюсь, если нас заметят, это не будет концом света. Я сомневалась, что у вампиров возникнут какие-либо подозрения по поводу того, что кровь была отравлена: ни один яд не должен был убить вампира, так что у них не было причин опасаться этого. Но если мы хотим, чтобы элемент неожиданности был на нашей стороне, когда мы будем пытаться спасти Монтану, то лучше, если они не будут знать, что мы пересекли страну.