– Так или иначе, - добавила мать, - у нас мало времени. Придётся сказать твоему отцу, что магазин нужно бросить.

– Никогда! – вспыхнула Лилия. – Он вложил в него душу!

– А в нас он ничего не вкладывал? – бросила Нина. – Или эти стены дороже ему, чем мы?

Лилия не стала спорить. Молча вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Всё это напоминало какое-то безумие. Они ссорились из-за ерунды, бежали от чудищ, словно в страшной сказке.

Внизу, в магазине, отец ругался с каким-то человеком. Лилия успела заметить седые волосы и толстое округлое брюшко, прежде чем незнакомец выскочил на улицу.

– В чём дело, папа?

Абрахам протёр вспотевшее лицо платком. Обычная бледность уступила место пунцовым щекам. Глаза горели неистовым огнём.

– Этот шнорер хочет, чтобы я отдал ему магазин за гроши, - пролепетал он. – Попрошайка проклятый. Уже в третий раз заходит и клянчит, клянчит, будто милостыню.

Лилия вздрогнула. Если отец начинал ругаться, то дела плохи. «Шнорером» называли самых поганых людей, что потеряли честь и достоинство.

– Мы выкарабкаемся, - поддержала девушка. – Что-нибудь придумаем, есть же ещё честные немцы.

– В тебе слишком много наивности, дочь, - вздохнул Абрахам. – Никому мы не нужны. Этот проклятый Фишер был прав.

– Гестапо не доберётся до нас!

Лилия поцеловала отца в лоб. Затем выскользнула из магазина на воздух, стараясь привести мысли в порядок. Сердце щемило в груди, но слёзы удавалось сдержать.

На улице необычно пустынно. Похоже, большинство людей гуляло возле стадиона. Солнечные лучи приятно грели кожу, и не скажешь, что скоро осень.

Вопросы о том, что делать, искрились в мозгу девушки, подобно оголённому проводу. Раньше надо было уезжать, а что теперь? Как найти выход?

– Ты какая-то задумчивая, - произнёс знакомый голос. – Всё в порядке?

Лилия обернулась. Молодой парень лет двадцати, в военной форме и с лицом, напомнившей ей старые времена.

– Томас?
– с удивлением спросила она. – Томас Ланге?

– Давно не виделись, - улыбнулся парень. – С тех пор, как…

– …ты ушёл в армию, - продолжила девушка.

Томас обнял Лилию, прижавшись так сильно, что она ощутила возбуждённо бьющееся сердце в его груди. Она почувствовала горячее дыхание на своей шее. С трудом ей удалось вырваться, словно попала в капкан.

– Но ведь тебе осталось служить целый год, ведь так? – спросила она.

– Намного больше, - покачал головой Томас. – Я подписался на контрактную службу, хочу выучиться на офицера Вермахта. Это большая честь, родители будут счастливы.

Лилия прикусила губу. Ничего прекрасного она в этом не видела, наоборот, это означало, что друг её детства станет очередным винтиком в механизме машины убийства. Она несколько секунд разглядывала лицо парня, тот ничуть не изменился. Светлые волосы коротко пострижены, в серых глазах застыла радость, тонкие губы искривлены в усмешке. Большие уши, напоминавшие раковины, всё так же торчат. Сколько раз она в шутку дразнила его в детские годы.

– Ты стала ещё красивее, - неожиданно произнёс он. – Знаешь, я ведь думал о тебе весь этот год. Почему не отвечала на мои письма?

– Мы же договорились, - покачала головой Лилия. – Когда я провожала тебя на вокзале. И ничего не изменилось, ты просто друг.

По лицу Томаса скользнула тень. Воспоминания захлестнули их обоих. В то утро он признался в своих чувствах, к чему она не была готова. Оказывается, он давно влюблён в неё, а ведь они столько лет дружили. Такое не просто переварить и Лилии ничего не оставалось, как пресечь всё это. Она не могла его ждать, не могла ответить тем же.

– Женские сердца открываются для тех, кто сумеет их поразить, - усмехнулся Томас. – А у меня есть конкретное предложение. Я ведь в курсе ваших проблем с гестапо.

Лилия вздрогнула и даже отошла на шаг.

– О чём ты? – сглотнула слюну она. – Причём тут это?

– За вашу семью крепко взялись, - ответил Томас. – Фишер та ещё паскуда. Он лелеет мечту, что, когда Берманов арестуют, магазин перейдёт его сыну.

– Не дождётся! – с негодованием воскликнула девушка.

– Боюсь, всё уже решено, - покачал головой Ланге. – Как только завершится Олимпиада, гестапо лишит вас всего. У тебя есть один выход: идём со мной. У меня есть связи в штабе Вермахта, тебе подделают документы и устроят на работу секретаршей.

– Что за безумие! С какой стати я должна работать на нацистов? И как же мои родители?

– Если хочешь от кого-то спрятаться, то мелькай на самом видном месте, у них под носом. Никогда не догадаются. А вот родителями придётся пожертвовать, но они согласятся, ради блага дочери.

– В жизни не соглашусь! И ты ведь делаешь это не по доброте душевной? Чего хочешь?

Томас схватил её за руку. Притянул к себе и поцеловал в губы.

– Отстань!

Лилия оттолкнула Ланге и ударила его по лицу.