Кеке хоть и работала, не покладая рук, сразу на двух работах (прачкой и швеей), все равно не могла осилить плату за обучение (25 рублей в год, что по тем временам весьма солидная сумма).

– Совершенно недопустимо отчислять лучшего ученика, который является гордостью нашего училища! – возмущался учитель русского языка «жандарм» Лавров. – Воистину страшные времена наступят в России, если такого ученика, как Сосо, выгонят на улицу, как собаку!

– Как можно отчислять ученика, который поет псалмы на уровне лучших голосов Грузии?! – возмущался учитель пения Гогличидзе. – Я убежден, что Сосо будущая звезда оперного искусства Грузии, а, может, и всей России! Совершенно недопустимо бросаться такими талантами!

Под нажимом преподавательского состава администрация училища пошла на попятную и отменила приказ об отчислении. Более того, был издан новый приказ о переводе Сталина на бюджет с выплатой ежемесячной стипендии в размере 3 рублей.

Сталин продолжил огорчать учеников строгим преподаванием и радовать учителей, имея по всем предметам твердые пять баллов.

Лишь один раз за все время обучения он озадачил преподавательский состав. Было это так.

Однажды в учительской собрался тесный круг преподавателей, чтобы отметить чей-то день рождения. Присутствовал, разумеется, и Сталин. Когда закончились тосты в честь новорожденного зашла речь о лучшем ученике училища.

– Я бы очень советовал, дорогой Сосо, чтобы ты стал певцом! – поднял бокал с шампанским учитель пения Гогличидзе. – Преступно будет, если такой вокал, как у тебя, пропадет туне! Мечтаю увидеть тебя на сцене лучших концертных залов страны!

– Не слушай его, Сосо, дорогой! – вскочил «жандарм» Лавров. – Ты прирожденный словесник! Подумай, какие тебя ждут перспективы в области литературы. Ты можешь стать лучшим поэтом Грузии!

– Сосо, любимый собрат мой! – воскликнул учитель Закона божьего. – Не обращай внимание на этих грубых материалистов. Ты уже выбрал правильную дорогу по духовной линии и вскоре станешь прекрасным священником! Я твердо уверен, что это только первый шаг в твоей церковной карьере! Как человек умный, ты должен все хорошенько взвесить и принять единственно правильное решение – остаться девственником! В этом случае ты легко достигнешь сана архимандрита!

Учителя вскочили с мест и принялись яростно спорить и кричать, то и дело апеллируя к своему любимому ученику, который молча и терпеливо их слушал.

– Спасибо, господа, за лестные отзывы! – поблагодарил Сталин, когда споры поутихли. – В нашем несовершенном мире столько несправедливостей, что в моем сердце живет только одно горячее желание посвятить всего себя без остатка служению и помощи простому народу. Как вы сами понимаете, ни учитель, ни певец, ни священник ничем реально людям помочь не могут. Раньше в раннем детстве я мечтал стать императором, но теперь, повзрослев, понял, что надо идти в революционеры.

Учителя лишились дара речи. Они некоторое время удивленно смотрели на него, не в силах понять, шутит их любимый ученик, или он внезапно сошел с ума.

– С тобой все в порядке, Сосо? Ты, случайно, не перезанимался? – выразил общий вопрос «жандарм» Лавров. – Пойди, приляг на диванчик.

– Может, врача позвать? – засуетился учитель пения Гогличидзе. – Вдруг это опасно?

Сталин, увидев всеобщую панику, понял, что сказал лишнее.

– Я действительно немного перезанимался. Пойду лягу! – поспешил успокоить он преподавателей.

– Мы так испугались за тебя! – погладил его по голове Лавров.

Больше Сталин таких проколов не допускал и никому своих планов не раскрывал. В 1894 году он с отличием окончил Горийское духовное училище и блестяще сдал экзамены в Тифлисскую семинарию.

После поступления в семинарию перед Сталиным снова встала проблема безденежья.

В Российской империи конца 19 века для обучения в семинарии недостаточно было просто любить бога. Знание Библии тоже было недостаточным условием. Даже умение петь на церковнославянском языке не открывали двери в духовное заведение. Будущему священнику необходимы были большие деньги: 40 рублей в год за обучение и 100 рублей за общежитие и питание, т.е. всего 140 рублей в год.

Для Кеке, как мы помним, сумма в 25 рублей была неподъемной, а уж 140 рублей представлялись чем-то из области фантастики.

Между тем, плата должны была вноситься тремя равными частями до 15 сентября, 15 января и 15 мая каждого учебного года, т.е. Сталин, поступив в семинарию в августе, уже к 15 сентябрю обязан был сделать первый взнос – 46 руб. 67 коп.

Вместо этого он отправился с прошением к ректору семинарии. Неизвестно, о чем был у них разговор, но через час Сталин держал в руках новый приказ, по которому он должен был платить за обучение только 40 рублей в год. Общежитие и питание предоставлялись за казенный счет.

Впрочем, и таких денег у него не было и, следовательно, он ничего заплатить не мог.

Уже в сентябре 1894 года бухгалтерия семинарии подготовила приказ об отчислении будущего вождя, однако его новый поход к ректору решил эту проблему.

Отныне и на протяжении пяти лет обучения ровно три раза в год бухгалтерия готовила приказ об его отчислении «за злостное нарушение сроков оплаты», но каждый раз он шел в кабинет ректора и возвращался с отсрочкой платежа.

В результате он проучился пять лет, не заплатив ни копейки, что являлось беспрецедентным случаем за всю историю Тифлисской семинарии.