— В общем, я её оставляю, обратно сами проводите.

— Что за балаган? — спросил я Еву, когда он удалился. — Детство вспомнила, фея Огонек?

— А что, мне гадать ему было? — дерзко отвечала она, возвращая себе привычный вид. — Я контролирую твою безопасность, должна быть в курсе всего, что происходит или должно произойти!

— Ну, и?

— Ничего подозрительного не зафиксировано, но выяснила любопытную вещь. Та фифочка, что тебе понравилась… Лейла…

— Уж, прям, понравилась.

— Ну, мне-то не ври! Ты ж любишь таких… — она сделала эффектную паузу, — похожих на меня.

— Ой-ё-ё-ёй, сколько самомнения у флуктуации мирового эфира!

— Знаешь, чья она дочь? — спросила фея, игнорируя иронию.

— Замер в ожидании?

— Её папочка начальник Азербайджанской железной дороги.

— Это, типа, большая шишка?

— Не маленькая, да. Что-то вроде генерала. Сам он азербайджанец, а мать у Лейлы украинка. Представляешь, какая взрывоопасная смесь характеров получилась? Дочка учится в Железнодорожном институте и возжелала проходить практику, как все однокурсницы — проводницей. На все уговоры, посидеть в Управлении — ни в какую! Поскольку папочка в дочке души ни чает, пошел у нее на поводу. Но под её практику выбил на маршрут спальный вагон, мол, там публика приличней и хлопот меньше. И надзирать за ней и помогать поставил сладкую парочку: Марию и мужа её Петра.

Я вспомнил анекдот про грузина, который поехал учиться в Москву, где он пишет домой, что в Москве все люди ездят в автобусах. А папаша ему отвечает: сынок, я продал немножко цветочков и купил тебе автобус, езди, как все люди.

Лев Маркович заснул сладким сном, похрапывая и посапывая и что хуже, попукивая. Пришлось даже приоткрыть окно.

Перед этим мы сыграли в шахматы. Две первые партии он обыграл меня, в одну калитку, хотя был столь милостив, что предупреждал, когда я собирался сделать очередной нелепый ход и предлагал переходить. Неудивительно — мои шахматные умения в основном, ограничивались знанием, как ходят разные фигуры.

Обозлившись, я привлек моих соратников и с их помощью сыграл, что называется, в «режиме бога». Ева знала все его ходы наперед, а Кир, все шахматные комбинации.

Поверженный Лев Маркович, недоумевал, каким образом очевидный профан, в моем лице, сумел так перестроиться, что нахлобучил его, как пацана.

Он предлагал сыграть еще, но я гордо отказался, сказав, что счет 2:1 в его пользу и это достойная победа в матче.

После того, как Лев Маркович уснул, я честно проворочался еще полчаса. На часах было двенадцать тридцать, а значит пора приступать к выполнению нашего с Евой, плана.

Встал и вышел в коридор, там было тихо и безлюдно. В мягком вагоне ехало человек пятнадцать и все они спали.

Я отправился в туалет. Проходя мимо купе проводников, заглянул в приоткрытую щель двери и увидел… хм, зашел в туалет, справил нужду, помыл руки одновременно размышляя… В служебном купе за столом сидела Лейла и она была одна. Отлично!

Вежливо постучал.

— Чего вам? — взгляд у Лейлы был болезненный и нелюдимый.

— Проходил мимо, и почувствовал, что у вас нелады. Что случилось?

— Мигрень… голова болит… сил нет, хоть на стенку лезь.

— Давно это у вас?

— Вы врач? — прошелестела она, держась ладонью за висок.

— В некотором роде, — кивнул, — я экстрасенс, я чувствую боль. Может слышали?

— Давно, лет пять… слышала, — последовательно ответила она, похоже не вникая в суть. — таблетки, как назло, забыла в Ленинграде… — она по-детски всхлипнула.

— Слушайте, Лейла, я могу помочь… Помочь?

— Можете? — она вскинула на меня глаза с надеждой. — Никто не может…

— Конечно, могу! — сказал я уверенным тоном. — проведем небольшую процедуру, но, чур, вы мне будете доверять!

— Так болит, — пожаловалась она, — я с поезда готова спрыгнуть…

— Не надо прыгать, сейчас всё будет в лучшем виде! — заверил её я. — Мне нужен стакан воды.

Она махнула рукой в сторону шкафчика и взялась ладонями уже за оба виска.

Открыв шкафчик, я обнаружил там початую бутылочку «нарзана». Вылил её, в тут же найденный стакан.

— Смотрите, Лейла, сейчас я заряжу воду (Чумак, блин), вы её выпьете и все пройдет, я вам обещаю!

Отвернувшись от неё и что-то бормоча, я незаметно вылил в стакан содержимое капсулы с наноботами. Ощущая себя идиотом, тихонько прошептал заклинание Бастинды: бамбара, чуфара, лорики, ёрики, пикапу, трикапу, скорики, морики! Явитесь передо мной летучие обезьяны.

Потом протянул стакан Лейле.

Она взяла, покрутила недоверчиво в узких ладошках и решившись, выпила мелкими глотками.

Жалко было на неё смотреть, такую маленькую беззащитную, мучимую жестокими головными болями.