Нет, машину она едва ли откопает, а вот рвануть пешком к своему ушлёпку…

От этой мысли начинает закипать гнев. Хотя… с чего бы это, Дымов. Чужая девчонка, тебе какое дело?

Ты вчера, конечно, вымочил.

Нет, понятно, что шампанское и спермотоксикоз тебе мозг повредили, но не настолько же. Чего ты полез к Снегурке? Она вон, от переживаний о своей несчастной любви в обморок грохнулась, а тут ты, спаситель хренов. Чуть ли не с порога начал яйца подкатывать, а чем ты лучше её отморозка? Что ты можешь девчонке предложить. Она о чистой, светлой любви мечтает, а ты так-то женат. Ей романтика нужна, розовые сопли, сироп в уши, а с тебя романтик, как с неё шахтёр.

Вспоминаю, как был зол вчера на Снегурку за её динамо, а вот сейчас в свете дня злости во мне поубавилось. Даже хорошо, что Аня взбрыкнула в последний момент, иначе сегодня она бы точно жалела. А мне оно ни к чему.

Решаю всё же встать, проверить, на месте девочка и всё ли с ней в порядке.

Подняться удаётся с трудом. Осматриваю дикий бардак, разбитое зеркало, осколки, обломки стула. Надо убрать, конечно, но сил на это прямо сейчас у меня точно нет.

Натягиваю джинсы и ползу вниз, преодолевая головокружение. Тихо так. Неужели всё же сбежала моя Снегурка?

Осматриваю гостиную, здесь всё убрано, еды нет на столе, кругом чистота и порядок. Только рыжей моей зазнобы не видно.

Уже собираюсь расстроиться, как замечаю на столике её телефон. Так, уже лучше. Если бы она драпанула, едва ли оставила бы гаджет в домике. Подхожу к окну, замечаю одинокую фигурку. Она стоит на террасе, с тоской глядя вдаль.

А потом шагает вперёд со ступенек, как будто на что-то решившись. Ага, щас прям, куда это ты, красавица?

Ковыляю к двери, и как есть, полуголый, вылетаю на мороз.

– Аня, – кричу ей вслед. Голос хрипит, я его сам с трудом узнаю.

Она оборачивается, смотрит на меня удивлённо, опускает тут же глаза.

– Ты куда собралась?

– Никуда.

Возвращается на несколько шагов, украдкой осматривает мой голый торс, смущается.

И я тоже хорош! Ума – палата. У самого простуда, а я полуголый опять бегаю по морозу.

– Зайди, ты телефон забыла, – киваю ей и возвращаюсь в спасительное тепло.

Приваливаюсь устало к стеночке, а то после этих перепадов температуры в глазах звезды.

Аня медленно возвращается, заходит следом.

– Ты куда собралась?

– Я в машину хотела сходить, там у меня пакет с вещами.

Замечаю, что она всё в том же пальто, а под ним виднеется подол того охренительного платья, которое мне снесло крышу.

– Я уж думал, ты сбежать решила, – усмехаюсь я.

– Я думала об этом, – вздыхает скорбно Аня. – Но машину я сама из сугроба не достану, а больше мне идти некуда.

– Так тебя никто и не гонит.

– Спасибо. Я ещё хотела сказать…

– Скажи. Только в глаза мне посмотри, что ты их всё прячешь?

Аня заливается таким милым румянцем, что мне тут же хочется сгрести её в объятия и начать смущать по-взрослому.

– Ну, – делаю шаг вперёд, аккуратно беру за подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза.

– Ой, – хмурится вдруг девчонка. – У вас такая рука горячая. Да у вас жар. И голос хриплый.

Прикладывает руку к моему пылающему лбу, а я аж зажмуриваюсь от облегчения.

– Точно, – округляет глаза Снегурка. – А термометр у вас есть? И лекарства?

– Нет, наверное.

– Так у меня в машине аптечка. Я принесу сейчас, – разворачивается к выходу.

– Так что ты сказать-то хотела, – вспоминаю я.

– Да ничего уже, – отмахивается. – Ложитесь на диван, я буду вас лечить! – заявляет решительно.

Выходит за дверь, а я довольно улыбаюсь. Не, ну такой вариант мне нравится. Просто обалденная у меня будет медсестричка. От одной мысли о ней горло уже меньше болеть стало.

Думаю, такими темпами я быстро поправлюсь и без лекарств…

Глава 10.

Морщусь, как довольный кот, рассматривая сквозь полуприкрытые веки, как моя рыжая медсестричка раскладывает на столике какие-то блистеры с таблетками, читает внимательно инструкции. Нет, я не мешаю. Я наслаждаюсь видом. Стройная шейка, плавно переходящая в ключицы, ложбинка между моими любыми троечками. Я их фанат, бесспорно.

– Анечка, – произношу слабо. – А подай мне водички, пожалуйста, – протягиваю руку к стакану, девочка наклоняется чуть сильнее, чтобы переставить стакан ближе ко мне, а я жадно ловлю очертания её бесподобной груди в вырезе маечки. Хапнув на секунду запретный вид, сглатываю.