Не хочу про жену рассказывать. И вспоминать про неё не хочу.

– Хватит о грустном, – подливаю ещё шампанского.

– О, мне достаточно, наверное, – пытается убрать бокал Аня.

– Сегодня можно, – киваю убедительно. – Даже нужно! – доливаю до краёв.

Мы выпиваем ещё по бокалу, по телеку фоном играет музыкальный канал. И тут начинает играть какая-то медленная, тягучая музыка. Саксофон, переливы рояля, и сексуальный, хрипловатый голос чернокожей певицы.

– Давай потанцуем, – предлагаю вдруг.

И пока Снегурка не пришла в себя, вскакиваю, подхватываю девочку за талию, вытаскиваю её на середину комнаты.

– Ой, – повисает она у меня на плече. Смеётся. – Кажется, я совсем пьяная.

– Сегодня Новый год. А значит, так и должно быть, – шепчу ей на ушко, кружа её неспешно под музыку.

– Ой, я обожаю эту песню, – признаётся девочка, плавно покачивая в такт бёдрами.

Откидывает набок голову, прикрывает глаза, наслаждаясь музыкой, а я как голодный пёс вдыхаю её дурманящий запах, жадно смотрю на пульсирующую венку на шее. Меня прёт как пацана. Я снова твёрдый и готовый на всё. Надеюсь, девочка в темноте не заметит, как опасно натянулись мои джинсы в области паха.

Прижимаю Аню чуть крепче, и волна возбуждения бьёт под дых оттого, что её божественная троечка прижимается к моей груди.

Ар-р-р.

Музыка нарастает, приближаясь к кульминации, и я, кажется, тоже…

Ещё один поворот в танце, Аня вдруг открывает глаза, смотрит на меня так пьяно, но пронзительно, судорожно вздыхает, приоткрывая губки. Мне кажется, она сама слегка подаётся вперёд. И я ловлю её сладкие губки в плен снова…

И дурею оттого, что на этот раз меня никто не отталкивает…

Глава 8.

Голова идёт кругом, на пару секунд я вылетаю в прострацию, вслед за потрясающим голосом Уитни Хьюстон.

А мужские руки так ласково и нежно кружат меня в танце и кружат. Я расслабляюсь, отпускаю боль, которая сидит под рёбрами, как будто там нож торчит.

Как странно всё, нереально. И этот мужчина… Какой-то колдовской у него голос и взгляд… Он та-а-к смотрит, я даже не знаю, как это описать, но под его взглядом я как будто оживаю, и отчаяние моё притупляется.

Гордей назвал меня очень красивой, но слова - это пустое. Я читаю подтверждение в его колдовских глазах.

Раньше Гордей казался мне хмурым и даже злым, а сейчас… Я как будто рассмотрела его. У него такая живая мимика, и улыбка притягательная, руки сильные, перетянутые венами, а пальцы нежные.

А ещё под этим взглядом во мне просыпается какое-то неведомое до этого ощущение. Я не знаю, как его описать, но на ум приходят пресловутые бабочки в животе. Они кружат в танце вместе с нами, и я не знаю, как их угомонить.

Боже, наверное, я совсем пьяная, и это все происки алкоголя. И бабочки, они, видимо, тоже пьяны, и никак не желают успокаиваться, а любимая песня и вовсе заставляет меня порхать вместе с ними.

Выплываю из дурмана лишь на секунду, открываю глаза и тут же пропадаю снова, встретившись с горящим мужским взглядом. Не успеваю я даже ойкнуть, как его губы обрушиваются на мои…

Первым порывом хочу снова возмутиться и оттолкнуть его, но… Проклятые бабочки берут меня в плен, а эти порочные губы творят со мной такое, что сопротивляться я просто не могу…

Я целовалась много раз, с Игорем. Но… ТАК я не целовалась никогда…

Его язык сейчас делает нечто настолько неприличное с моим ртом, что мне хочется прогнуться как кошке и потереться об него, и желательно, чтобы одежда нам в этот момент не мешала.

Я чувствую, как соски мои отчаянно твердеют и начинают выделяться сквозь тонкую ткань платья, которое не предполагает белья.

Из памяти приходит образ сильного мужского тела, едва прикрытого полотенцем, меня обдаёт волна тягучего возбуждения от одной мысли о том, как я могла бы потереться возбуждёнными сосками о его жёсткие волоски на груди…

– М-м-м, – срывается с моих губ стон.

Я невольно откидываю голову, а Гордей переходит с моих губ на шею, его мягкая борода приятно щекочет кожу, губы обжигают влажными жадными поцелуями, его рука бродит по моей голой спине, но постепенно переходит на рёбра, забирается под грудь, а потом резко накрывает полушарие ладонью, потирая сквозь ткань ноющий сосок.

– А-а-х, – хочу оттолкнуть его от неожиданно острых ощущений, но он тут же снова ловит мои губы своими, и заставляет потеряться в его вкусе, запахе, ощущениях…