Мы заезжаем на заправку. Мой телефон взрывается вызовом.

Гордей?

О! Бабушка!

– Бабулечка, ты как? – тут же отвечаю я, пока Игорь уходит оплачивать топливо.

– О, блудная внучка моя отозвалась, – немного сварливо начинает бабуля.

Но голос её звучит достаточно бодро, это меня радует.

– Ба, у меня телефон разбился.

– М-м-м. А что за истории дикие про тебя плетут?

– Ба, – зажмуриваюсь я, – ты же им не поверила?

– Нет, конечно. Я что, внучку свою не знаю! Таньку отпела я, и язык её поганый тоже. Это ж надо придумать! На женатого мужика тебя повесить!

– Ба, – осекаюсь я. – Как твоё сердце? Ты правда в больнице? – ухожу от больной темы.

– Нормально моё сердце, – ворчит бабушка, – уколы проколю и буду снова огурцом.

– А лекарства как же? Я тебе привезу скоро.

– Какие лекарства? – непонимающе.

– Мама сказала, что ты просила срочно привезти то, чего у вас в аптеке деревенской нет.

– Я? У этой змеи подколодной просила? – взвивается тут же бабуля. – Ты в своём уме, Ань! Да я из её рук поганых и снега зимой поостерегусь взять.

– Да? Так ты не в больнице?

– Ещё чего, – фыркает. – Дома я. И, кстати, завтра к тебе приеду. Готовься. Сама посмотрю, с кем ты там и зачем, – выговаривает строго.

– А на чём же ты приедешь, ба?

– Сосед как раз в город едет, вот он меня и подкинет, а вечером назад. Только встретимся в городе где-то. К змеище этой я в нору не пойду, боюсь, прибить эту тварь ненароком. И тебе с ней делать нечего. Квартиру тебе найдём. Буду с пенсии тебе помогать, оплачивать. Вернулась, она, ты посмотри. Кикимора болотная, видимо, во Франции мужики богатые закончились? На отечественных потянуло?

А я сижу и даже улыбаться начинаю. Я так соскучилась за бабушкой. И если она приедет, я знаю, я всё смогу рассказать ей про Гордея, как есть. Она поругает, конечно, но потом пожалеет обязательно. И совет даст.

Мы тепло прощаемся, договариваемся о встрече.

В машину возвращается Игорь. Как хорошо, что мы ещё из города не выехали.

– Ну что, поехали?

– Нет, – выдыхаю я. – Бабушка позвонила, всё у неё хорошо и ехать никуда не нужно.

– А… Ну это отлично… Куда тогда?

Смотрю в телефон. Гордей так и не позвонил. И куда мне ехать, я понятия не имею.

– Что ж, – смотрю на расстроенного Игоря. – Поехали к твоему отцу. Спасу тебя от страшной участи.

– Аня, спасибо, – загораются его глаза.

– Пожалуйста. Только руки не распускать. И быстро. Придумывай историю, почему мы зайдём всего на пару минут. На большее я не согласна.

– Хорошо, я всё придумаю. Поехали!

Глава 39.

С тяжёлым сердцем покидаю я нашу с Аней тёплую постель и наш номер. Как с мясом отрываю её от себя.

Девочка моя крепко спит, и, наверное, это даже хорошо. Потому что я по-прежнему не знаю, что говорить и как.

Оставляю ей записку и новый телефон, куда успеваю внести свой номер.

Сбрасываю в пятый раз вызов от Натальи. Я уже в курсе, что жена моя пришла в себя и бурно истерит в больнице.

Надо ехать.

Целую ещё раз мою сонную, родную девочку и выхожу из номера с ощущением, что впереди у меня война, и от того, смогу ли я выиграть, зависит вся наша жизнь.

Приезжаю в больницу, хочу сразу найти лечащего врача Натальи, но он на операции.

Тяжело вздохнув, иду в палату к жене.

Торможу перед дверьми палаты, слышу недовольный голос Наташи:

– Уколите мне ещё обезболивающих! У меня всё болит.

– Врач вам сделал назначение, отступать от него я не имею права, – категорично заявляет медсестра.

– Значит, позовите врача! То, что вы колете, мне не помогает.

– Тебе нельзя обезболивающих! – захожу я в палату.

– Гордей, – тут же меняется её тон с требовательного и капризного на жалобный, – Гордей, пожалуйста, сделай что-нибудь, – начинает плакать.

Рассматриваю её, кривлюсь. Лицо отёкшее, шея в ортопедическом воротнике, рука в гипсе.

– Всё что могла, ты уже сделала, – не собираюсь жалеть её. – Ты хоть понимаешь, что чуть не натворила?

– Гордей, ну не ругайся, – начинает всхлипывать чаще, медсестра поправляет капельницу и удаляется.

– Я могу вообще уйти, – киваю на дверь.

– Нет! – округляет глаза Наташа. – Пожалуйста, не бросай меня.

Тяжело опускаюсь на стул.

– Гордей, у меня всё болит, – снова начинает причитать. – Попроси обезболивающее посильнее.