– Следы моих шин.

– Таких протекторов, как у тебя, великое множество. И на мощеной дороге они их не найдут.

– Пятьдесят тысяч.

– Я сообщу тебе место и время передачи денег. Заплачу сразу. Осторожнее с яйцом. Если разобьешь, дома яйца найдутся?

– Я не ем дома.

В восемь тридцать, когда пятьдесят полицейских патрулировали улицы Лувьека, а еще шестьдесят обеспечивали охрану периметра, Жиль Ламбер уже тщательно подготовил операцию. «Представительный», сказал хозяин о будущей жертве. Широкоплечий Ламбер, чей рост составлял метр восемьдесят семь сантиметров, ничего не боялся, тем более что собирался застать парня врасплох. А вдруг собака залает? Он воткнет ей нож в горло. Или перережет поводок, собака убежит, почувствовав свободу. Жиль застелил багажник тонкой пленкой на случай, если мусорный мешок протечет. Он также из предосторожности затянул пленкой свое сиденье и прихватил три пары перчаток вместо двух. Все было аккуратно сложено в мешок для мусора и занимало очень мало места. Нож и яйцо лежали в бардачке. Фальшивые номера были прикручены болтами от настоящих. Он осмотрел шины: на левом переднем протекторе была выемка, и это его раздосадовало. Он поменял это колесо на запасное, тоже не новое. Жиль шесть раз подряд изучил план и сжег его, когда понял, что может нарисовать его по памяти. Он отправился в путь в восемь тридцать пять. Пятьдесят тысяч евро, шеф не поскупился на это дело. Нельзя допустить ни малейшей ошибки. Если считать дорогу до Фужера и обратно, он вернется домой самое позднее в двадцать два сорок пять. Из-под ворот гаража будет пробиваться свет, но соседи привыкли к тому, что он без конца возится со своей машиной.

В расчетное время он выехал на шоссе, ведущее к Лувьеку, которое почти опустело: наступило время ужина. Без пятнадцати девять он пересек железнодорожный переезд, миновал размокшую грунтовую дорогу и заехал задним ходом на мощеную. Вернулся пешком на развилку и удостоверился в том, что с шоссе машины не видно, ее заслоняют кусты. Дом стоял совсем рядом, окна уже светились, объект был на месте. В пяти метрах от въездных ворот вплотную к зеленой изгороди рос старый, густой снизу доверху ореховый куст. Хорошее место для засады. Жиль вернулся к машине, надел перчатки, натянул водонепроницаемые штаны и ветровку, сунул ноги в пластиковые пакеты и крепко их завязал. Заткнул нож за пояс слева, осторожно опустил в правый карман яйцо и – тонкий завершающий штрих – кусок мяса для собаки.

Впервые ему предстояло совершить убийство, в котором главное место занимало яйцо. Этот тип, должно быть, больной на всю голову. Жиль с комфортом расположился за ореховым кустом и прикинул, что его жертве нужно пройти от двери дома до ворот примерно тридцать метров. Значит, с того момента, как он выйдет, у Жиля будет достаточно времени, чтобы подготовиться к нападению.

Прождав двадцать пять минут, он увидел, что дверь открывается. Из нее вышел мужчина, держа на поводке впечатляющих размеров псину, и Жиль, присевший на корточки с ножом в левой руке, похвалил себя за то, что предусмотрительно запасся мясом. Как только хозяин и пес вышли за ворота, зверь поднял коричневую морду и зарычал. Он почувствовал присутствие чужака. Жиль бросил кусок в траву, поближе к дороге, собака принялась нюхать землю и рванула к мясу. Мужчина с седыми волосами опустил глаза и остановился рядом с собакой.

– Что ты жрешь, Джеф? Нашел какую-то тухлятину? Немедленно брось эту гадость, пойдем.

Хозяин тянул за поводок, но пес не поддавался и жадно поедал мясо. Самый подходящий момент. Жиль метнулся к мужчине и нанес первый удар ножом. Мужчина осел на землю, и собака на секунду засомневалась, не оставить ли мясо и не наброситься ли на незнакомца. Жиль вытащил нож, разрезал поводок, и пес выскочил на дорогу. Жиль нанес второй удар слева, рядом с грудной костью, воткнув нож между ребер по самую рукоятку. Он увидел, как закатились глаза мужчины и на его губах выступила кровь. Жиль выпрямился: дело было сделано. Он побежал назад, потом вдруг остановился. Яйцо, черт бы его побрал, это сраное яйцо, он о нем забыл. Он вернулся к умирающему человеку, разогнул пальцы на левой руке, вытащил яйцо из ваты и фольги и раздавил его, сжав кулак жертвы. Вернувшись к машине, он завершил последний этап. Уходя, он не захлопнул крышку багажника, оставив щель сантиметров в десять – в самый раз, чтобы открыть его локтем, но слишком мало, чтобы включилась сигнализация. Он сложил в мусорный мешок по порядку пакеты с ног, штаны, разорванную обертку яйца и, наконец, перчатки. Чистыми руками все упаковал: пакет получился компактным и должен был легко поместиться в урне. Из предосторожности он надел новую пару перчаток и направился в Фужер, куда собирался доставить драгоценный кровавый груз. Тихонько, не зажигая фар, выехал на шоссе, включил поворотник и свернул налево. Все вместе заняло у него шесть минут, уложился бы и в четыре, если бы не пришлось возиться с проклятым яйцом. Он не забывал о том, что везет в багажнике пакет, не менее опасный, чем мешок со взрывчаткой, и вел машину аккуратно, не нарушая правил.

В Фужере ему повезло, он остановился на красный свет прямо рядом с урной, выбросил в нее пакет и спокойно вернулся в машину. Миссия была выполнена безупречно. Оставалось только у себя в гараже внимательно осмотреть протекторы, поставить легальные номера и убрать пленку из багажника и с водительского сиденья. Он как раз успеет к началу своего любимого сериала в двадцать три тридцать: это были истории о полицейских, но чаще – об убийцах, которые, по его мнению, вели себя как недоумки. Жиль не думал о том, что убил человека. Эта мысль даже не приходила ему в голову.

Пес быстро расправился с мясом и еще несколько минут с удовольствием побегал, наслаждаясь свободой, прежде чем вернуться к родному дому. Он обнаружил, что хозяин лежит у ворот, встал ему на живот передними лапами и потопал, чтобы заставить его подняться, потом лизнул в лицо, сел рядом и громко завыл. Жена убитого уже спала и его не услышала, но собака из дома неподалеку тоже принялась выть с ним в унисон. Вскоре все ближайшие окрестности огласились тоскливым воем, который собаки передавали друг другу. Было девять сорок, когда один из соседей не выдержал и вышел осмотреть окрестности, взяв с собой сына. Лучше всего было слышно большого пса доктора, и сосед помчался к его дому. В десяти метрах от ограды он увидел хозяина собаки, лежавшего на земле, и подбежал, чтобы пощупать пульс.

– Не подходи, – сказал он сыну, подняв дрожащую руку. – Это доктор. Он умер.

– Позвонишь в полицию?

– Я позвоню Жоану. Полицейские в Лувьеке, так будет быстрее.

Жоан заканчивал уборку на галерее после ухода орды гостей. Шатобриан прогулялся взад-вперед по улицам, заполненным полицейскими, и подождал, пока трактир опустеет, чтобы вернуться и спокойно выпить.

– Как бы то ни было, сейчас я ощущаю покой, – говорил Норбер. – С тех пор как они узнали о неизвестном парне, который покупал ножи. Но нужного парня они не нашли.

– Лично я не понимаю, что это доказывает. Вы могли запросто уговорить кого-нибудь поехать в Ренн и купить что нужно.

– Ну конечно, – согласился Норбер, повернувшись к хозяину и с удивлением взглянув на него печальными глазами. – Ты в это веришь?

– Ни капли.

– А почему?

Жоан с улыбкой пожал плечами. Можно было немного передохнуть, новые работники заканчивали обслуживать последних клиентов в зале на первом этаже.

– Вы? Чтобы вы махали ножом как ненормальный? Это невозможно. Кроме того, Шатобриан не опустится до того, чтобы стать убийцей. Не станет марать имя.