– А веревка, – подал голос Дан. – А как же веревка?

– Веревка? – Саш моргнул, словно очнувшись. – Веревка. Все как-то нелепо. Будь я настоящим колдуном, перерезал бы ее на расстоянии или развязал затейливый узел, а я не нашел ничего лучшего, как состарить ее возле ошейника. Так, чтобы она разорвалась от ветхости.

– Как это – состарить? – не понял Лукус.

– Каждый предмет имеет собственное время, – ответил Саш. – Его можно ускорить или замедлить. Твоя булочка достаточно свежа?

– Она еще теплая! – усмехнулся Лукус. – Только что из печи. Что ты хочешь с ней сделать?

– Это просто, – объяснил Саш. – Веревка отняла у меня много сил. Я едва выдержал. Наверное, я состарил ее не менее чем на варм лет. А для этой булочки достаточно нескольких дней. Смотри.

Саш пристально посмотрел на нее и через мгновение с облегчением вытер испарину со лба.

– Все-таки я еще очень слаб, – заметил он. – Можешь продолжать есть.

Лукус поднес булочку к губам и тут же выронил. Она упала с сухим стуком.

– Хозяин! – закричал белу в сторону кухни. – Твоя булочка зачерствела!

Все рассмеялись. Хейграст вздохнул и положил зеленоватую ладонь на плечо Саша.

– Кто тут принес тело Бьянги? – раздался громкий голос.

Друзья обернулись и увидели седого старика, который стоял, опершись об узловатый посох. Его руки и лицо тоже напоминали сплетение сухих корней. За спиной замерли высокая девушка, седая женщина с усталым лицом и юный паренек дерри.

– Это Агнран, колдун и деревенский лекарь, – прошептал подбежавший Рифуз. – Женщина – мать Бьянги – Анга. Девчонка – младшая сестра несчастной – Линга. А паренек – мой помощник. Самр! – возвысил голос трактирщик. – Ну-ка быстро на кухню.

Хейграст поднялся и твердо посмотрел в жесткие глаза колдуна:

– Бьянгу принесли мы. Я снял ее со столба кьердов. Она открывала глаза и стонала.

Колдун внимательно оглядел спутников, обернулся к трем стражникам, которые встали у него за спиной, и к двум приезжим, положившим руки на мечи.

– Скажи, Агнран, – спросил Хейграст. – Разве мы что-то сделали неправильно? Или в землях дерри не принято спасать раненых и отбивать пленных у врага?

– Ты молод, – проскрипел старик, медленно прошел вперед и сел на темную скамью. – Ты молод, нари, твои глаза молоды, но они обманули тебя. Девушка мертва. Я видел, как ее дух уходил за грань мира, я говорил с ней. А сегодня туда же отправился и ее отец.

– Может быть, прежде чем рассказывать мне о видениях, ты взглянешь на раненую? – предложил Хейграст.

– Старому Агнрану не обязательно смотреть, для того чтобы видеть, – вздохнул старик. – Если ты мне не веришь, нари, а тебе это простительно, так как ты не знаешь меня, посмотри сам. У нее не только перерезаны сухожилия на ногах. Это старая рана. Ей уже две недели. Но позавчера кьерды вырезали для своего обряда у нее сердце.

– Ты хочешь сказать, что она открывала глаза и стонала, не имея сердца? – спросил Хейграст.

– Анга! – обратился старик к седой женщине. – Это тело твоей дочери. Не бойся злого духа, покажи чужеземцу рану.

Женщина медленно прошла вперед, подошла к лежавшей на скамье девушке, опустилась на колени и расстегнула на ее груди платье. Затем разорвала нижнюю рубаху. Дан вздрогнул. Тело между маленькими грудями была вскрыто и забито обрывками ткани. Женщина встала и с отрешенным лицом вновь отошла за спину колдуна. Сестра Бьянги напрягла скулы. Звякнули мечи стражников.

– Ты хочешь сказать, колдун, что она действительно мертва? – прошептал Хейграст.

Дан окинул изумленным взглядом друзей. Нари стоял с полуоткрытым ртом. Лукус молчал, посерев до цвета ненастного неба. Только Саш сидел на месте, прикрыв глаза и не шевелясь.

– Ее сердце скормили волкам, – проскрипел старик, глядя в сторону. – Но то, что вселилось в мертвое тело, не имеет к кьердам никакого отношения. Кьерды не пользуются магией, для этого они слишком глупы и заносчивы. Вначале я решил, что жизненная сила Бьянги подчинена какому-нибудь сильному колдуну, что она стала неуспокоенной. Но теперь я так не думаю. Ты принес зло в Утонье, нари, пусть даже твоими действиями и руководило доброе сердце. В этом теле злой дух. Я не знаю его природы, но могу изгнать. Только справиться с ним может оказаться выше моих сил. Он уязвим, пока остается в теле. Его можно сжечь вместе с телом, но тогда душа Бьянги будет страдать за гранью мира, потому что зло отыщет к ней дорогу. Что будем делать, зеленый воин?

– Изгони его, – негромко сказал Саш.

Он продолжал сидеть, не двигаясь с места, только положил правую ладонь на грязную рукоять меча.

Старик вопросительно посмотрел на Хейграста. Нари не проронил ни слова.

– Изгони его, Агнран, – повторил Саш.

– Ну что ж, – старик с трудом поднялся, поставил перед собой посох, ухватился за него обеими руками и стал что-то шептать. Напряжение повисло в воздухе. Прошли томительные мгновения, затем раздался легкий треск. Дан присмотрелся к посоху и затрепетал! Прозрачная смола стекала из-под влажной коры. Белесоватые корни ползли по земляному полу, углубляясь в почву. Лопались древесные узлы, сучья выползали наружу. Множились ветви, толстел ствол, раскрывались почки, зеленые продолговатые листья начинали поблескивать свежею клейковиной. Вот уже затрещала крыша. Верхушка дерева пробила потолочные перекрытия и устремилась к небу. Лучи Алателя проникли в зал. Старик стоял, уже приложив ладони к толстому стволу, и продолжал шептать. Наконец на мощных ветвях раскрылись белые цветы, и пряный запах пополз по залу.