Шрифт:
– Кашки сварим... кашки сварим... с мясиком...– бормотал Зопин.
– Макарон с постным маслом потрескаешь, - тут же уточнил Опин.
– Ты что!..– немедленно вскинулся Зопин.– Ребенок на твоих макаронах до Нароны не дойдет. Ему же как следует покушать надо.
– Да вы обо мне не беспокойтесь...– смущенно проговорил Данила.– Я кушать не очень хочу...
Оба гнома сердито уставились на него, а затем Опин наставительно произнес:
– Как это, "не беспокойтесь"? А кто же о тебе побеспокоится, этот белобрысый, что ли?..– Он небрежно кивнул в мою сторону.
– Не...– тут же поддакнул Зопин, - этот не побеспокоится, этому только шпагой махать да стрелы в зверушек пускать...
Опин между тем начал сыпать в закипевшую воду крупу. В этот момент Ванька встал, впрыгнул на нависавшую ветку и оттуда попытался заглянуть в котелок.
– Сыпь побольше...– встревоженно зашептал Зопин на ухо товарищу, видишь, этот брюнет хвостатый тоже жрать хочет. Ему тоже порцию надо дать!..
Опин поднял голову, взглянул на Ваньку и, подумав, подсыпал в котелок крупы. Зопин достал из мешка небольшую разделочную доску и принялся нарезать маленькими кусочками вяленое мясо, крошить какие-то сочные корешки, сушеную травку, листочки. Когда крупа набухла и варево начало пыхтеть, он широким движением ножа смахнул с доски в котелок всю свою нарезку и принялся помешивать кашу здоровенной разливной ложкой. Над поляной поплыл совершенно умопомрачительный запах.
Его товарищ в это время выудил из мешка четыре металлические мисочки, три небольшие ложки, солонку и завернутый в чистый лоскут початый каравай хлеба. Расставив миски на траве, он взглянул на меня и пробурчал:
– Мисок-то у вас, поди, нет... Тебе придется из котла хлебать...
Зопин посолил кашу, зачерпнул ложкой и, вытянув губы дудочкой, приготовился попробовать.
– Эй-эй, сбавь обороты...– тут же заорал Опин.– А то я тебя знаю, щас половину выпробываешь!.. Другим тоже оставь попробовать!..
– Кто половину выпробывает?..– сразу обиделся Зопин.– Что ж ее, не попробовав на стол подавать? Сам потом орать будешь: "Переварил... совсем крупа сырая...", а я виноват окажусь!
– Вот-вот, - подхватил Опин, - и я про то, что пробовать готовую нужно...
– Так как узнаешь - готова или нет, если не попробовать?
– А ты что, не видишь, готова или нет?
Они уже стояли нос к носу и слегка подталкивали друг друга пузом при каждой реплике. И при этом полностью забыли о предмете своего спора.
– Эй, ребята, а каша-то убежит сейчас...– с улыбкой бросил я.
– Что ж ты молчал!..– заорал Зопин, бросаясь к котелку с ложкой. А Опин сначала презрительно бросил ему в спину:
– Повар фигов...– а потом набросился на меня: - Чего зубы скалишь! Раньше не мог сказать, что кашка убегает! На голодный-то желудок не потопаешь!..
Но Зопин успел, каша была спасена, попробована и признана годной к употреблению. Своей большой ложкой Зопин разложил варево по мисочкам, а затем передал мне котелок. Ванька спрыгнул со своей ветки и примостился у одной из мисок. Через минуту на поляне был слышен только стук ложек о миски и довольное урчание кота.
Первым пообедал Ванька. Вылизав свою миску, он отошел к дереву и повалился на траву, показывая всем своим видом, что в ближайшие полчаса никуда двигаться не намерен. Следом за ним прикончили свои порции и мы. Гномы, перепихивая друг другу кусочек мыла и маленькую тряпочку, вступили было в дискуссию о том, чья очередь сегодня мыть посуду, но Данила неожиданно вскочил, быстро собрал миски и ложки, засунул их в котелок и, прихватив моющие принадлежности, направился к ближайшему окну темной болотной воды.
– Что, морда ленивая, детский труд используешь?– тут же напал Опин на Зопина.
Я не стал дожидаться продолжения их препирательств и направился к туше валявшегося в стороне чудовища.
Убитый волк был поистине огромен. От кончика носа до кончика хвоста в нем было больше трех метров. Его лапы, величиной с мою ладонь, оканчивались неубирающимися когтями длиной в пару сантиметров, которые отливали странным синеватым цветом, напоминая вороненую сталь. Остекленевшие глаза, чистого красного цвета были слегка прикрыты, словно зверюга к чему-то пристально присматривался.
Я наклонился и попытался вытащить болт, но ухватиться было практически не за что - со стального пера пальцы соскальзывали. Было очень обидно оставлять стрелу, их и так было слишком мало.
– Не, так не достанешь...– раздался рядом ворчливый басок Опина.– Она в черепной кости застряла. Подожди-ка минутку...– И он быстро потопал к своему мешку.
Порывшись в своем сидоре, Опин вернулся со здоровенными клещами в руках. Еще раз внимательно осмотрев торчащий кончик болта, он ловко ухватился за него клещами и резко дернул с каким-то необычным вывертом. В черепе у мертвого зверя что-то хрустнуло, и Опин, выпрямившись, показал мне зажатую в клещах стрелу. Вид у нее, как вы сами понимаете, был очень неприятный. Опин, взглянув на мою перекосившуюся физиономию, быстро направился к омутку, возле которого Данила заканчивал мыть посуду. Там он сполоснул болт и тщательно вытер его пучком травы. Подавая мне вычищенное оружие, он не удержался и проворчал: