Она не успела договорить, как Илья поперхнулся и посмотрел на русалку. Выразительно так. С подозрением. Даже светлую бровь приподнял.

– Зачем это мне? – спросил как-то сипло и строго.

– Ну… – внезапно она ощутила ком в горле. Куда Ева лезет? Нормально же всё начиналось. – Общение, отношения, секс, опять же. Всем это нужно.

Прозвучало весьма поучительно. И неубедительно. Смутившись вдруг окончательно, Ева носом уткнулась в любимую чашку и сделала вид, что разглядывает чаинки. Её странной попытки развить доверительные отношения даже Серёжа не оценил. Вильнув вяло хвостом, рыбка медленно удалилась под сень чёрной коряги.

– Сомнительные учреждения. – проводив рыбку взглядом, ответил Змеёныш. – У тебя, я заметил, нет парня. И ничего, не страдаешь.

– С чего ты… – она вскинулась было, задрав подбородок, но, поймав выразительный взгляд, тут же скисла.

Ну да. Не заметить текущее положение дел было сложно. Особенно, бегая с тазиком между спальней и туалетом и напяливая мужские трусы. За всё время их странного знакомства заботливый парень и нежный возлюбленный на горизонте русалки не появлялся ни разу. Кроме Светки, ей даже никто не звонил, не писал и не слал глупых мемчиков. В отличие от Змеёныша. У того от обилия наплывающих стайками сообщений телефон постоянно пиликал и хрюкал.

– Я, между прочим, не Змеева, – фыркнула Ева обиженно. – И у меня есть причины, – Илья ухмыльнулся. – Весомые!

– А я – Змеев, представь себе. Мне хватает сокурсниц, бывших уже одноклассниц и прочих поклонниц отцовского положения.

Тут он поднял согнутые в локтях руки и, взмахнув томно ладонями, помахал длинными пальцами, словно тощая курица крыльями.

– Ах, Илюшенька, ты такой секси! Говорят, завтра в Павловске участники неформального саммита «Азия» посетят интереснейшую экскурсию! Я всегда побывать там мечтала! – пропищал тонким голосом Змеев и глазками хлопнул кокетливо. – Или ещё того хуже: «Ой, Илья, ты не мог бы помочь пристегнуть мне чулок, а то я так спешила на пары, что забыла трусы на подушке!» Тьфу. Ева, ты даже не представляешь, как все хотят Змеева-младшего. Нет уж, уволь. Я пока беру паузу. Никаких отношений.

– Эк тебя крепко прижало… – прекратив нервно хихикать, констатировала русалка. – А я вляпалась в приворот, представляешь. Так глупо… Даже не знаю, на кого ворожила. Случайность.

– Ты по этой причине мотаешься в Княжпогост? – Звеев взглянул очень внимательно и как-то даже сочувствующе. – Про бабушку можешь мне не рассказывать. Избушка, конечно, аутентичная, да только вещей у бабульки там нет. Так, несколько архаичных рубашек с носками и парочка сарафанов. Портки есть ещё, помню, не злись. Кстати, можешь не отвечать.

Ева не злилась. Она хлопала ртом, судорожно подыскивая слова.

– Да! – буркнула, отворачиваясь.

– И теперь когда нам туда снова ехать? – как ни в чём ни бывало осведомился Змеёныш.

– Теперь только в марте. Ко дню весеннего равноденствия. У меня есть ещё куча времени. И возможностей придушить одного слишком догадливого студента.

– Да, я такой, – Илья улыбнулся лукаво и вдруг подмигнул левым глазом. – А не стоило меня спрашивать про девчонок.

«Весною день упустишь – годом не вернёшь» Русская народная пословица.

Весна этого года решила случиться стремительно и вероломно, вдруг изменив всем привычный порядок вещей. В гордом северном городе март – месяц зимний. И к этой суровой реальности все горожане морально готовы.

Теперешний март вдруг решительно сбрендил, нахлынув высокой волной, накрыв Питер весной, словно морским бурным приливом. Первый месяц весны в одночасье принёс с собой аномальное, жаркое солнце и сухой тёплый ветер. Из южной Европы его принесло совершенно случайно забредшим циклоном, и он зацепился, решив поселиться на улицах Санкт-Петербурга.

Вот уже третью неделю ветер традиционно дул сразу со всех сторон, путаясь в лабиринтах быстросохнущих переулков, шевеля ласково арматуру и игриво швыряя в глаза горожан смесью песка, реагентов и соли. Снег на стремительно оголяющихся газонах даже не таял, он на глазах испарялся.

Март смеялся. Он праздновал сокрушительную победу над унылой и вязкой серостью Петербургской зимы. Высовывал в узкие щели между поребриками и тротуарами длинные белые языки сумеречных туманов, замерзающих по утрам в коварные полосы гололедицы. Он выбрасывал яркие солнышки мать-и-мачехи, ошалевшие от собственной наглости и удивлённо взирающие с газонов на прохожих, вдруг скинувших зимние шубы и толстые пуховики.

Март плакал тёплыми, проливными дождями, нещадно смывающими с города серость и грязь. Капризный первенец долгожданной весны, он раскидывал крохотные меховые комочки по веникам ив, надувал толстые круглые почки на липах, вытаскивал из чёрного дёрна робкие светлые нити травы.

Всеобщее северное сумасшествие. И прогнозы погоды твердили: весна не отступит. Она твёрдо решила влезть в узкую дверь гранитного замка суровой северной столицы и распахнуть его окна навстречу зелёному лету.

Ева сидела на кухне, пила утренний кофе и слушала гомон помоечных воробьёв, громким хором поющих гимн безумию марта.