Иоганн поймал взгляд Лены в этот момент и шутливо закатил глаза, вызывая ее улыбку. Значит, не только ей показался ответ идеальной Мисси слишком фальшивым. Ей оставалось надеяться, что Рихард тоже уловил это, а не был восхищен светловолосой немкой, как его товарищ Тайнхофер, который взглянул на Мисси с явной симпатией во взгляде.

За завтраком договорились идти на рождественскую ярмарку в городе, поэтому поторопились побыстрее завершить трапезу и удалиться к себе. Именно в перерыве между завтраком и прогулкой в город фон Ренбек решили поздравить слуг с праздником. Лена знала об этой традиции. Ей рассказывала Айке, работавшая в доме вот уже более двадцати лет. Для нее получить подарок из рук хозяев означало их расположение. Для Лены же это в очередной раз подчеркивало их унизительную роль в этом доме, выбранную не по собственной воле.

Единственное, о чем Лена совершенно забыла, так это о том, что Биргит тоже относилась к слугам, пусть и занимала самую вершину в иерархии домашнего персонала. Поэтому удивилась, когда увидела ее в кухне, и не успела отстраниться от неожиданной атаки, ведь та сразу же перешла в наступление. Схватила ее за волосы больно и накрутила на руку выпавшую из узла толстую косу, лишая Лену возможности двигаться. Ей пришлось так и застыть с подносом с грязной посудой в руках под возмущенное аханье Айке.

— Кто из вас посмел поднять руку на моего Клауса? — прошипела Биргит зло, глядя в глаза Лены. — Кто из вас порезал его лицо?

— Биргит, прошу тебя! — воскликнула Айке умоляюще. Лена так и не поняла, за что именно переживает кухарка больше — за нее или за посуду на подносе, который ловко забрала Айке из рук Лены. Штефан, сидящий за столом с кружкой пунша в руке, только потупил взгляд, притворяясь, что не видит ничего. К счастью Лены, стукнула задняя дверь, и в кухню вошел Войтек с мешком угля на плече. Он моментально сбросил тот на пол и взглянул на Биргит таким взглядом, что ее хватка чуть ослабла. Но косу Лены она так не и отпустила.

— Кто-то из русских девок напал на Клауса сегодня ночью, — проговорила она хлестко. — Ты видел кто именно?

— Клаус был так пьян, что мог сам себе нанести раны. Ночью изрядно подморозило, снег покрылся ледяной коркой, которая может резать, как стекло, — проговорил Войтек, глядя исподлобья на Биргит. Та даже растерялась на какое-то время от этого злого взгляда и резкого тона голоса. Никогда прежде поляк не позволял себе вести себя так с ней. И пусть его речь была мешаниной из немецких и польских слов, смысл ее Биргит явно уловила.

— Мальчик приехал с фронта, где проливал кровь за фюрера и наш великий народ, — холодно произнесла она, дернув косу Лены на себя, отчего той пришлось наклониться, морщась от боли. Войтек при этом сжал кулаки, и Лена поняла, что он еле сдерживает себя. Айке тоже заметила его злость, потому отступила в самый дальний уголок кухни. Только глуховатый Штефан так и пил маленькими глотками рождественский пунш, не обращая внимания на накалившуюся обстановку в кухне.

— Клаус следует своему призванию уничтожать любые угрозы для нашего светлого будущего и не жалеет себя в Остланде, уничтожая жидобольшевистскую тварь. Он волен делать все, если это поможет ему забыть тяготы фронта.

В глазах Войтека вдруг разгорелась такая острая ненависть, что Лена на какое-то мгновение забыла о собственных чувствах, вспыхнувших в ней от этих слов. Если бы ее взгляд умел говорить, она бы взглядом умоляла поляка не делать глупостей в этот момент. Но это все равно было бы бесполезно — Войтек смотрел прямо в глаза разъяренной Биргит в невидимой дуэли. С этого момента немка станет люто ненавидеть его, оба понимали, что сейчас многое меняется.

— Какого черта тут происходит? — раздался голос Рихарда, который незаметно для остальных спустился в кухню и стал свидетелем этой некрасивой сцены. Лена не видела, что именно произошло, но в тот же миг Биргит отпустила ее волосы, и девушка отбежала быстро от нее подальше, опасаясь повторной атаки. И инстинктивно встала за спину Войтека, неосознанно ища защиту именно за ним.

— Звонок еще не работает? — раздраженно осведомился Рихард. — Войтек, я же просил исправить поломку еще вчера! Почему мы вынуждены вас ждать на церемонию? Биргит!

— Мне очень жаль, господин Рихард, но русская служанка вчера нанесла ранение…

— …Клаусу? Если ты говоришь о нем, Биргит, то вред ему нанес алкоголь! — отрезал Рихард. — И смею заметить, что приглашать Клауса все-таки было нашей ошибкой. Он убежденный социалист, и не всем понравились его ультралевые высказывания. Например, о покойнике кайзере.

— Мне очень жаль, господин Рихард, если он оскорбил тем самым госпожу баронессу, — искренне расстроилась Биргит. — Вы же знаете, мы безмерно уважаем и любим семью фон Ренбек. Клаус просто немного перебрал вчера…

— Я все понимаю, Биргит, и не держу зла. Равно как и моя мать. Не переживай на этот счет, — уже мягче произнес Рихард. — Ты же знаешь, мы всегда были расположены к тебе и твоей семье. Один маленький инцидент не изменит этого. Все забыто, верно?

— Забыто и оставлено в прошлом, господин Рихард, — ответила Биргит. Теперь она выглядела совсем иначе, чем несколько минут. Казалось, ее злость испарилась без следа. Лене оставалось только удивляться тому, как быстро Рихард погасил конфликт.