– Ну, если ненадолго, то почему бы и нет. Ладно, хватит об этом. Мне надо с мыслями собраться.

– Да не напрягайся. Это же пустой номер. Земля, брат.

– А как же я, интересно, туда попаду?

– Прыгай просто. И все!

– Ну уж нет!

Тут облако не выдержало и слегка шевельнуло припухлым боком. И бедный Странник, соскользнув, легонько, как перышко, стал опускаться на древнюю родину всего видимого и невидимого.

Глава II

– У, ты какая симпатюлечка! Ну иди ко мне. Цып-цып-цып. Ути-ути.

Старая ворона в почти совсем излохмаченном перовом балахоне пыталась когтями правой «ноги» и клювом изловить дурную рыбешку, заинтересовавшуюся блестящей фиговинкой, которую заботливо на полусгнившем королевском шнурке опустила летучая карга прямо на морскую отмель.

– Ну еще чуть-чуть, девочка! Ну давай же, малышка!

И вот, когда она уже мысленно смаковала добычу, сверху свалился незадачливый Странник.

– Фу, ты, черт! Всю малину распугал. Я тебя еще вчера ждала, пугало поднебесное. У вас там что, маршруты изменились? Или на рейсовый опоздал?

– А ты откуда знаешь? – опешил горе-навигатор. Он все еще не мог отойти от внезапного падения-парения.

– У нас на земле, милок, все гораздо быстрее происходит, чем вы думаете, небожители окаянные. Скорость слухов еще старый Колдун постулировал; еще до всех сошествий. Она, кстати, в два раза больше световых скачков. Вот так-то, деточка! Вот так! Ну, с чем пожаловал, погань дворцовая?

– Что ты все ругаешься, старая? Я, между прочим, сюда специально тебя проведать летел, а ты меня поганью обзываешь!

– А как же тебя еще называть? Может, терниумом? Или по-иностранному – флайгером? Ты, милок, весь мой завтрак распугал.

– Да на хрена тебе эта рыба сдалась? Ты все равно можешь тыщу лет не жрать и тебе ничего не сделается! Ты же ведь из поднебесья, или рехнулась совсем на старости лет? А может, с памятью что?

– Нееет, милок. Память памятью, а рыба рыбою. Иногда, знаешь, просто приятно почувствовать себя настоящей живой птицею. … Ээх! Что тебе говорить! Один, фиг, не поймешь! … Ну поползли, что ли, в пещеру!? Гостя надобно сначала угостить. У меня и паучки прошлогодние припрятаны.

Странника чуть не вывернуло прямо тут же, на вороний подол.

– Затем напоить. Потом, как это, в море искупать. А потом уж и расспросить: что, мол, дескать, и как? Авось и расколется на самом главном.

– А что мне раскалываться? У меня трещины сзади нету. Это у вас, извините, мадам, на земле, … творится невесть что. А ты здесь с незапамятного трехлетья сидишь и клювом не чуешь, и крылом не шевелишь, а под боком, в трех часах лету отсюда, полным ходом идет переработка матриц. А ты шлаком каким-то занимаешься, рыбачка недоделанная! Тоже мне, дворцовая вестница!

– А зачем они мне нужны, эти земные переполохи? Если уж люди научились ремеслу поднебесному, то честь им и хвала. Прогресс налицо.

– Да какой к черту прогресс? Девка тут опальная, из Дворца, ошалела. Затаскивает самцов человеческих в горы, высасывает из них все, что можно, а потом хохочет так, что скалы трясутся и гром гремит. Это уж прямое нарушение всех видимых и невидимых конвенций. Это уже посягательство на честь королевского престола. Чуешь, чем тут пахнет?

– Батюшки! А я и знать ничего не знаю и ведать не ведаю! Это на земле-то такое творится? Совсем распустились дворцовые смотрители, совсем! Батюшки! Стыд-то какой? Людям жить не даем, а еще поднебесными гражданами называемся! Правильно флайгеры сделали, что ушли от нас, тыщу раз правильно. Да нас за такое вообще надо куда подальше! … В озеро огненное и с глаз долой!

– Мисс, ну хватит причитать. Пора бы мозгами пошевелить, как это дельце можно повыгоднее провернуть. Скажем, сама сможешь сразу в Первопрестольные затесаться; ну и меня, странника, куда-нибудь в свет вытащить, к примеру, поближе к терниумам.

– Кх, это я так, для порядку кудахчу. Мысли-то мои не кудахчут вовсе, а работают, да еще как! Ох, и задам я им всем жару! Хватит, поиздевались над пожилой женщиной – и будет. Теперь я вам устрою баньку в преисподней! Ну, держитесь у меня там!

И старое чучело погрозило скрюченным крылом куда-то в сторону нависшего над выступом облака.

– О! А это что же за фигня такая?

– Да воздушный извозчик с границы. Я, собственно, к тебе на нем и прибыл. Если бы не он, мы бы и не увидели дворцовую красотку в горах. Кстати, тоже просит за себя. Как насчет гвардейской туманности?

– Ну, это без проблем. Считай, что ты уже терниум в квадрате, а колесница твоя – лейб-туманность в окрестностях Андромеды. Порадовали вы меня сегодня. Ух, порадовали.

И старая, взмахнув крыльями, полетела на запад, к переходам, громко каркая и изредка икая.