— Можешь поверить, что в октябре выпадет снег? — спросил он, наш серьезный разговор явно закончился.

— Это Колорадо. Все возможно.

Мы вылезли из машины и вдохнули свежий утренний воздух. Мы уехали из дома ещё до рассвета, желая добраться сюда сразу, как начнут работать подъемники. Я и Тайер схватили сноуборды и отправились к коттеджу.

Мы сели на первый заработавший подъемник, чтобы подняться на вершину горы и прокатиться впервые за сезон. Сиденье резво поднималось по тросу вдоль склона. Вид никогда мне не наскучит. В горах я ощущал себя как никогда дома… и живым.

— Итак, — проговорил Тайер, — что случилось между тобой и Шей? Я понял, что лучше было не спрашивать, когда ты вернулся без нее, но сейчас решил, что прошла пара дней, так что…

Я не хотел никому признаваться в содеянном. Но Тайер — мой лучший друг, он стал мне почти братом. И таким же любопытным. Раз он до сих пор хорошо относился ко мне после того, как я увел у него девчонку в девятом классе, то увидит мой косяк в истинном свете. Ужасная оплошность в суждении.

— Я хреново с ней поступил.

— Хуже чем то, что ты привез ее на мероприятие, чтобы взбесить Кору?

Я кивнул.

В его глазах вспыхнуло разочарование.

— Насколько хреново?

— Я как бы шантажом заставил ее заниматься со мной физикой.

— Как можно как бы заниматься шантажом?

Тайер сказал это вслух, отчего ситуация стала казаться намного хуже.

— Ладно. Я шантажировал ее. А вчера все достигло апогея.

— И чем же ты шантажировал ее?

— Не вынуждай меня говорить.

— Чувак, — подталкивал он.

Я тяжело выдохнул, изо рта вырвалось облачко белого пара.

— Сказал, что у меня есть видео с ней.

Он сощурился.

— Какое видео?

Я кивнул — больше ничего и говорить не нужно.

— Господи.

Разочарование в его голосе подтвердило то, что я уже знал. Я самый настоящий мудак.

— Знаю.

— И теперь она тебя ненавидит? — установил Тайер, вероятно, радуясь тому, что Шей узнала меня настоящего.

Я кивнул.

Подъемник добрался до вершины и, спрыгнув, мы молча стали взбираться на вершину. Из-за горизонта поднималось солнце — невероятное зрелище. Мне всего лишь хотелось, чтобы не было так хреново на душе.

— Тебе нужно начинать думать о других людях, — сказал Тайер, остановившись на вершине горы.

Я встал рядом с ним и опустил взгляд на раскинувшийся перед нами нетронутый снег.

— Ты должен понять, что нельзя жить и лгать людям, а также не принимать правду. Ты должен понять, что твоя ложь причиняет боль другим людям, неважно, хочешь ты этого или нет. Ты должен стать лучше для всех девушек, с которыми тусуешься, и для всех сноубордистов, которые идеализируют тебя.

— Я отстойный, ладно? — признал я.

— Оно того стоило?

— Причинить боль Шей?

Он кивнул.

— Нет.

— Тогда ты чему-то научился. Теперь не такой уж важной кажется возможность отделаться от спонсорского контракта мутным способом, да?

— Конечно, нет.

— Ну, тебе нужно все исправить, — заявил он.

— Уж если кто и может держать обиду, то это она.

— Тогда сделай для нее что-то приятное. Девчонкам нравится такая хрень.

— Что-то приятное?

— Да. Что ей нравится?

На мгновение я задумался.

— Физика… рок восьмидесятых и девяностых… армейские ботинки.

— Что же, для начала неплохо. — Он поехал вниз по горе без меня, наверное, желая побыть подальше от своего лучшего друга-придурка, который каждый день еще сильнее подтверждал звание мудака.

Я стал спускаться. Доска катилась по недавно выпавшему снегу, словно прошло всего ничего с момента, как я катался последний раз. Как и всегда, я точно проходил каждый поворот, но в голове вдруг зазвучал голос Шей. Я стал обращать внимание на положение доски и слегка заскользил, чтобы почувствовать ее примеры, связывающие сноубординг с физикой.

Она знала, что мне это поможет. И использовала это. Она тратила время на подготовку к занятиям со мной, а я все это время манипулировал ей. Что за человек на такое пойдет?

Мы с Шей так бы и не поладили, потому что она не забывала о том, почему занималась со мной. Не забывала, что я шантажировал ее. Интересно, мы бы когда-нибудь подружились, если бы я не вынудил ее заниматься со мной? Она бы открылась мне, если бы над ее головой не нависло видео с нами? Все было бы по-другому, если бы я не солгал?