– Проходите скорей! Чего топчетесь, как баран? Следующий. Не задерживайтесь. Женщина, вы там к трапу примёрзли? А вы вот с ребёнком, возьмите его на руки. До утра будете по трапу тащиться.

Проводники бегали по салону, пересчитывая пассажиров. Почему-то оказались места двойники. Таких пассажиров было двое. И Васин разрешил им остаться на откидных сиденьях. Но как их проводят на регистрации? Загадка. Впрочем, какая загадка. Если сейчас этих пассажиров снимать с рейса – они откажутся выходить из самолёта. Не раз так было. И задержка продлится ещё на час.

Наконец всех рассадили. Устюжанин закрыл двери и доложил, что всё к полёту готово.

– Ещё бы трап отогнал кто-нибудь, – всматриваясь через боковую форточку, сказал Доронин.

После напоминания по радио прибежал водитель трапа. Началась работа.

– Экипаж, доложить готовность к полёту!

Быстро и чётко прошли сотни раз отрепетированные доклады.

– Бронск-руление, я шесть пять сто семнадцать, разрешите буксировку?

– Сто семнадцать, буксировку разрешаю. Курс взлёта 141, запуск по готовности, – отозвался диспетчер.

Буксир плавно выкатил самолёт на место запуска. Как заправский пономарь Ипатьев начал читать молитву – карту контрольных проверок. Ему отвечали: включено, установлено, проверено, согласовано, совмещено…

– Левому – запуск!

– Давление растёт, температура газов растёт, ВНА (входной направляющий аппарат) минус десять, – теперь забубнил механик, контролируя запуск. – Левый запущен.

– Правому – запуск!

Пашка, цепким взглядом осматривая поочерёдно приборы, отбубнил всё положенное и по правому двигателю.

– Двигатели запущены, параметры в норме.

– Выруливаем. Проверяем работу тормозов. Справа! Слева!

Читатель! Не буду утомлять тебя подробностями работы экипажа на рулении. Это нудно. Но это нужно. Та же молитва – контрольная карта по этапам. Тут у каждого много обязанностей и… болтовни. Всё записывается. И так тоже нужно.

Инструктор Васин выполнял сейчас обязанности второго пилота. Вырулили на полосу.

Прогрели двигатели, проверили их на виброскорость и прочитали контрольную карту.

– Доложить готовность к взлёту!

– Механик – готов!

– Штурман – готов!

– Справа – готов!

– Слева – готов!

– Сто семнадцатый к взлету готов! – доложил Васин диспетчеру.

– Взлёт разрешаю, – раздалось в наушниках и в динамиках громкой связи. – После взлёта – двести правым.

– Экипаж – взлетаем! Взлётный режим! РУДы – держать! Фары – большой свет! – подал команды Доронин. Самолёт начал разбег.

За самолётом – свит и грохот. Тридцать тысяч лошадиных сил впряглись в работу. Машина, сначала словно нехотя, потом всё стремительней понеслась по бетонке. Почерневшие от накатанной резины плиты и огни полосы слились в как бы вращающуюся ленту. Отсчёт времени пошёл по секундам.

– Скорость растет, – забубнил Ипатьев. – Сто пятьдесят… сто девяносто, двести десять… двести пятьдесят… двести семьдесят…

Вибрация колёс на стыках бетонки на такой скорости уже не ощущается.

– Скорость – двести восемьдесят, – доложил штурман. – Решение?

– Взлёт продолжаем! – ответил Доронин, слегка прибирая штурвал на себя, чтобы разгрузить переднюю стойку шасси и приготовить самолёт к подъёму. Сейчас последует такая команда. К ней надо быть готовым и выполнить немедленно. Задержка на полосе чревата на такой скорости неприятностями. Превысишь скорость движения, и резина колёс может не выдержать и такого натворить. Достаточно вспомнить жуткую катастрофу французского «Конкорда». Впрочем, там не в скорости дело было.

– Подъём! – проорал Ипатьев.

Доронин плавно потянул штурвал, и самолёт с готовностью отделился от полосы. С этого момента полёт осуществляется только по приборам. Скорее выше и прочь от земли. Васин страховал каждое движение стажёра, готовый вмешаться в управление, но такой необходимости не было.

– Шасси – убрать!

Пашка мгновенно выполнил команду. Высота и скорость стремительно нарастали. Мощные лучи фар, освещавшие полосу на разбеге, сейчас упёрлись в небо и отражались в тёмной кабине, наводя блики на стёклах приборов, и Эдуард дал команду их выключить.

– Высота – сто двадцать, скорость – триста сорок, – доложил штурман.

– Закрылки – убрать! Стабилизатор – ноль! Установить номинальный режим!

Ну, вот и весь взлет. И занял он всего секунд сорок, пятьдесят. И ради вот этих секунд лётчик учится годы. Теперь счёт пошёл на минуты.

Доложили диспетчеру круга о взлете, получили условия выхода и набора высоты. Упираясь левым крылом в небо, самолёт ложился на заданный курс.

– Занимаем на выход 7200 метров, – предупредил штурман.