— Давно женаты? — мужчина явно не хотел уходить, и я понимал его.

В доме у них из каждой щели тоской сквозило. А тут я. И зовут как погибшего сына. Вот такая ирония. Отца парня звали как моего.

— Нет. Мы не расписаны. Как-то не до того было. О ребенке совсем недавно узнал.

— А родители есть? — мужчина встал рядом со мной и облокотился о капот.

И мне захотелось с ним поговорить. Что-то вроде своеобразной исповеди незнакомому человеку.

— Отец умер, когда я служил. А в армию попал по глупости, — тяжело сглотнул. — Я убил человека. Не хотел, но в то же время хотел. Даже не знаю, как объяснить. Он мразью был, не лучше Рыжего. Девчонку из моего села избил до полусмерти.

— Не вини себя в смерти отца. Такое случается, Дим.

— Мать меня видеть не хочет. В селе брат и сестра. Мелкие еще совсем. Скучаю сильно, а приехать не могу. Как в глаза маме смотреть?

— Прямо смотреть. Зима пройдет, поезжай. Помоги по дому. Там, наверное, и огород есть.

— И сад, — улыбнулся, вспоминая родной домик. — Вы давно женаты на маме Насти? — перевел разговор на другую тему, потому что больно.

— Эта история моя любимая. Она девчонкой за мной бегала. Я ж не бизнесмен. Я на саксофоне играл на танцплощадках. Девчата табунами носились, а она скромная, все у заборчика стояла. Но познакомился с ней, когда ей восемнадцать было. До того был женат, и сын есть. Но мне не дают с ним общаться. Иногда, когда деньги нужны, приходит.

— Вы старше намного?

— Восемь лет. Димку не уберег. Хреновый я отец.

— Неправда. Он погиб не по вашей вине. С каждым произойти может.

— Я мало ему времени уделял. Все ругал его. Иногда и втащить мог. Дети точно не в меня пошли. Сильные оба, волевые. Таких, чтобы согнуть, долго стараться нужно.

— А Настя? Она кого любит больше, вас или мать?

— Дочь к отцу тянется. Есть такое поверье в народе. Но с братом они были близки. Дружили сильно, покрывали друг друга. Помню, Димка мой ключи от «Копейки» стащил, пока в Польше были. И разбил ее. Я тогда сильно разозлился. Набросился на него с кулаками. Настеньке всего десять было. Встала впереди него и говорит: а ты меня бей, слабо? Смешная была, а сейчас как тень.

— Все наладится, дядь Саша, — я вдруг приобнял мужчину за плечи. — Вырастет и глазом моргнуть не успеете. Выйдет замуж, внуков вам родит, — говорю, а самому тошно.

— Только я не доживу, наверное, — мужчина грустно улыбнулся. — Сердце последнее время шалит.

— А вы водку стаканами и курево? Подвязывайте. Насте вы точно нужны. Вот, — достал из кармана две стодолларовые купюры. — Это на конфеты мелкой.

— Не возьму я, — побледнел мужчина. — Мы хоть и в долгах, но чужого мне не нужно.

— Новый год на носу. Подарки семье купите. И я не просто так даю. Вы ремонт делать умеете? — я понимал, что просто так не возьмет он деньги. — У меня двушка в многоэтажке. Летом ждем пополнение, а квартира неухоженная.

— Я с радостью, — оживился мужчина, положив деньги в карман куртки. — Как буду нужен, звони. Деньги лишними не бывают. Тем более сейчас.

— Ладно, я поеду. Поздно уже. Жена, наверное, все морги обзвонила.

— Увидимся. А может, прислать Настю? Пусть хоть извинится за стекло.

— Нет! — резко выкрикнул и сел за руль. — Она поступила вполне обоснованно. Просто скажите, что все закончилось. Ей больше некого бояться. Мы все разрулили. Ах да! Скажите, где вы такой диван купили? Был в мебельных, но таких не видал. Компактный. Мне б такой в гостиную.

— Диван-малютка? Дефицит нынче, но мы Настин продаем. Она все равно спит в комнате Димы чаще, чем в своей. Там и письменный стол, и фортепиано.

Вот оно что. А я не мог понять, чего именно не хватало в детской комнате.

— Я его куплю. Мне понравился, — улыбнулся мужчине, заводя мотор.

Разговор с этим человеком разбередил раны. Снова вспомнил отца. Он тоже не был со мной нежен. Я до сих пор не попал к нему на кладбище и сейчас принял весьма странное решение.

Яворский был похоронен в поселке, плотно прилегающем к району, где я жил.

Ночной минимаркет манил огоньками. Тоже чей-то бизнес. Такие только начали появляться в городах, и было их ничтожно мало. Но вот купить можно было все. От сигарет и до цветов.

Купив букет роз и две пачки сигарет, я выехал на проселочную дорогу и медленно двинулся в сторону Камышан. Ворота открыты. Ни сторожа, никого. Тишина. Тут действительно обретают покой и последнее пристанище.

Снова боль и тоска. Я доехал до могилы паренька. Памятник еще не установили, но было прибрано. Интересно, мать приезжает или Настя? Положил букет на холмик и прикурил две сигареты.

— Привет, — начал говорить. — Не знаю, курил ли ты при жизни, но давай покурим. Ты передай, Дим, там моему отцу, что мне жаль. Безумно жаль. Я не хотел, чтобы все закончилось именно так. И ты прости, приятель. Мы не знакомы, а я покой твой тревожу. Тебе там хорошо, наверное. Приглядывай за сестренкой своей. Ей одиноко и больно. Она сильная, но плачет. А еще в небо смотрит. Я понял почему. Тебя пытается там отыскать. Ты бы хоть звезду сбросил, что ли.