— Совершенно верно, — подтвердил профессор Сёмин, — у ворон в период вывода птенцов особая кричучесть развивается. Все птицы помалкивают и свои гнёзда прячут, а вороны, наоборот, горлопанят. Мол, здесь наше гнездо, попробуй подойди!

— А я и не пробовал, — сказал Матроскин. — Какое мне дело до их птенцов. Я просто мимо проходил. А тут пёс огромный выскочил и как набросится на меня!

— Ни с того ни с сего? — спросил Шарик.

— Ни с того ни с сего.

— Ни с того ни с сего нормальные собаки не набрасываются, — упёрся Шарик.

— Так то нормальные собаки, а этот ненормальный был, — возразил кот. — Подумаешь, я котлету у него утащил…

— И что дальше было? — спросил дядя Фёдор.

— А вот что. Я на дерево залез и радуюсь. Да недолго я радовался. Эти вороны решили, что я к их птенцам подбираюсь, и давай меня клевать. Просто караул получился. Сверху вороны, снизу пёс. От меня только пух летел. Я потом месяц ходил плешивый.

— Ну, что пёс на вас напал, это понятно, — сказал профессор Сёмин. — А вот вороны должны были только показать своё недовольство, они всегда так делают.

— Может быть, если бы мальчик залез или медведь, они так бы и сделали, — сказал Матроскин. — А к котам у них особое отношение. Они с давних пор кошек не любят. Мне прапрабабушка растолковала.

— Что же она тебе растолковала? — спросил Шарик.

— Помните басню: «Вороне где-то бог послал кусочек сыру…»?

— Помним, — сказал дядя Фёдор. И продолжил:

— «На ту беду Лиса близёхонько бежала…» — продолжил профессор Сёмин.

— Так вот «на ту беду»… там не лиса бежала, — сказал Матроскин, — а кошка.

— Как кошка? — спросил дядя Фёдор.

— А так, кошка. Ну ты сам посуди, дядя Фёдор, откуда в городе лиса?

— А почему в городе? — вмешался Шарик. — Может, и в деревне.

— А откуда в деревне сыр? Сыр — это городская еда. «На ту беду кошка тихонечко бежала…» — продекламировал Матроскин.

— Кошка в размер не укладывается, — сказал профессор.

— Тогда другие размеры были, — упёрся Матроскин. — В общем, я еле спасся.

— И как ты спасся? — спросил дядя Фёдор.

— А меня один прохожий спас, с зонтиком. Он собаку прогнал, а меня зонтиком прикрыл.

— Так это был я, — сказал профессор Сёмин. — Потом ещё этот кот у меня долгое время жил.

— Так это я у вас жил. Вы тогда ещё язык котов изучали.

— А как же я тебя не узнаю? — спросил Сёмин.

— Так я же вам говорил, что я плешивый был, почти лысый. Меня бы и мама родная тогда не узнала.

И кот с профессором обнялись. Как хорошо, когда люди друг другу помогают!

На этом первый тоскливый осенний вечер закончился. И все стали следующий вечер ждать.

На следующий грустный вечер очередь Печкина наступила. Все слушатели уселись у печки, чаем запаслись и конфетами, и почтальон Печкин начал рассказывать:

— Я с детства любил в засаде сидеть, подслушивать и подсматривать. Я всё хотел про всех знать.

— Бывают такие дарования, — сказал профессор Сёмин.

— И мне всегда почему-то не везло. Например, однажды осенью я заметил, что в доме у дяди Фёдора по ночам свет горит. «А чего это он горит? — подумал я. — У всех не горит, а у них горит?» Я решил узнать, что там делается. Полез на бочку с водой, чтобы посмотреть, поскользнулся и упал в бочку.

— Ой, мы про этот случай всё знаем, — сказал Матроскин. — Мы тогда вас ещё на печке сушили. Вы нам про другое расскажите.

— Про другое… — задумался Печкин. — Ну, хорошо. Про другое.

И он начал рассказ. Дело было так.

Однажды почтальон Печкин по почте письмо получил: