Я рассмеялся:

– Даша, тебе абсолютно не о чем беспокоиться со мной.

Я отлично знал, как опасна любая паника на воде. А потому старался, чтобы у Даши не было и тени сомнений или тревоги.

– Я не собираюсь разыгрывать сцену «и за борт её бросает в набежавшую волну». Я просто хочу сделать пару фотографий. Надеюсь, ты не против немного попозировать? Ну как актриса.

– А что надо изображать? Повторю; делать вид падающей за борт я не стану. Потому, что могу и вправду упасть.

– Нет, ничего такого. Просто несколько изящных поз и всё. Я подскажу и покажу. Ну и да, к слову; а ты плавать-то умеешь? – я постарался добавить безмятежности в голос, – Ну так, просто из любопытства спрашиваю.

– И самое лучшее место, чтобы задать этот вопрос – середина озера и дырявая лодка. Поздравляю, мистер гений анализа! – ехидно сказала Даша.

Я несколько озадаченно поскрёб затылок.

– Ну, т. е. нет? – постарался не выдать я своей тревоги

– Ну, «т. е. да», мистер гений. Но в следующий раз лучше всё-таки уточнять такие «мелочи» на берегу. И ещё; это озеро я не переплыву.

Я сделал несколько кадров; Даша великолепно позировала, сразу понимая задумку. Не кокетничала и не рефлексировала. Всё же, профессиональная подготовка – она и есть профессиональная подготовка, даже в таком её урезанном и детском варианте.

В конце концов, мы доплыли до пункта назначения, я расстелил полотенце, отдал Даше свои плавки (хвала богам, что хоть взял новые!) и футболку. Даша повертела футболку в руках и …вернула мне.

– Плавать-то я в ней могу, а вот что я буду делать потом на берегу? Сидеть в мокрой или обмотавшись мокрым же полотенцем, и бояться сделать неловкое движение? – Надену её после купания, – решила Даша. – А вот в воду я буду заходить одна! И не пялься на меня слишком уж откровенно.

Я помотал головой, и возведя очи горе, отвернулся.

– Повернёшься, когда скажу, – велела мне Даша, и я согласно покивал, опасаясь что-либо сказать. Вина моя, всё-таки, была слишком очевидна.

Когда Даша с визгом окунулась, я позволил себе повернуться. Даша уже плыла, и я поспешил к ней, опасаясь каких-нибудь случайностей, типа холодного ключа или прикоснувшейся неожиданно рыбы. Повторюсь; паника на воде – смертельна. Через несколько секунд я уже плыл рядом с Дашей. Мелкая рябь на воде, отражая солнечные зайчики, практически непроницаемым покровом скрывала всё, что находилось под водой. Поэтому Даша быстро успокоилась и плыла спокойно, хоть и не очень умело.

Берег начинал опасно удаляться. Но Даша всё плыла, и мне стоило труда уговорить её повернуть обратно. И где-то метров за 20 до берега случилось то, чего я опасался; Даша начала тонуть. Нет, не камнем, но я слышал её всё учащающееся дыхание, видел, как её гребки становятся всё чаще и мельче по амплитуде, и понимал, что она уже на грани. Но старался ничем свои опасения не выдать, поддерживая шутливый трёп.

В конце концов Даша сказала:

– Всё, больше не могу. Помогай!

Я подплыл к ней ближе и сказал:

– Держись за моё плечо и плыви как прежде.

Даша немедленно вцепилась в меня, совершая типичную ошибку.

– Нет Даша, успокойся. Ты не можешь утонуть, когда я рядом. Но и меня топить не надо. Просто положи мне руку на плечо и плыви.

При тесном контакте мне удалось передать Даше чувство уверенности и спокойствия, и убрать волны тревоги и зарождающегося водоворота паники. Она быстро взяла себя в руки, стала слушать меня, и мы довольно быстро добрались до берега.

Забыв, что «не одета», Даша упала на полотенце, и отдышавшись сказала:

– Спасибо. И не вздумай кому-то рассказать об этом. Особенно моей маме.

Затем вновь буркнув под нос «не пялься», быстро вытерлась и надела футболку.

Пялиться я и не собирался, но предпочёл никак не реагировать. Это было формальная реакция. Обязательная, для «сохранения лица». Ведь «приличная девушка» не может бесстыдно сидеть с открытой грудью рядом с малознакомым молодым человеком. Я понимал это и принимал «правила игры».

Когда Даша совсем пришла в себя, я предложил ей перекусить, а заодно попытаться что-нибудь выяснить насчёт лагеря. Мне очень хотелось, чтобы Даша поехала со мной на море. Я даже всерьёз рассматривал вариант отказаться от поездки, если не поедет Даша, если, конечно, наши с ней отношения не испортятся, или она сама куда-нибудь не уедет.

В Дашиной реакции на слово «отец» я чувствовал какую-то семейную драму, но понимал, что расспрашивать об этом нельзя ни под каким видом. Осталось лишь надеяться, что после того, как наши отношения укрепятся настолько, что мы станем безусловно доверять друг другу, Даша расскажет сама. Когда сочтёт это нужным.

С собой у меня была небольшая спиртовка, которая из плоского «портсигара» превращалась в букву Н, несколько таблеток сухого спирта, алюминиевая и пластиковая кружки, чай, сахар, ложки и жестяная консервная банка болгарских голубцов. А воды у нас было предостаточно; целое озеро. На общественном пляже было два родника, но плыть туда мне совершенно хотелось, и потом, воду мы всё равно будем кипятить, а потому можно набрать её прямо из озера.