Смотрю ровно перед собой. Суханова начинает опрос домашки и вызывает к доске Шилова.

— Значит, в мои искренние извинения ты не веришь?

Стискиваю зубы. Ну вот зачем? Зачем он со мной разговаривает?

Выравниваю дыхание, продолжая смотреть на доску. Я не планирую ему отвечать.

— Ауч!

Чуть на месте не подпрыгиваю. Резко поворачиваю голову, растирая бедро. Он меня ущипнул!

— Ты… Ты, — тычу пальцем ему в грудь, задыхаясь от возмущения.

Лиза в этот момент с интересом и плохо скрываемой злостью посматривает на нас.

— Не веришь? — Арс смотрит на меня в упор. Глаза в глаза.

Сглатываю. Разлепляю губы, а брови непроизвольно съезжаются к переносице.

— А разве есть люди, которые тебе верят? — прищуриваюсь.

— Парочка найдется, — парирует с ухмылкой.

— Я в этот список не вхожу.

— Ошибаешься, — улыбается еще шире. — Не злись, Майя, — шепчет мне на ухо. — И прости. Я не мог не привлечь твое внимание.

— Чего?

— Мы это уже обсуждали, — скользит ладонью по поверхности парты, придвигая ее ко мне. — Я же сказал, ты мне понравилась, Майя.

— И поэтому ты устроил мне бойкот, — напоминаю.

— Я снял твои розовые очки.

— Ага, на себя в первую очередь.

— И на себя тоже. Просто помни об этом, когда в меня влюбишься.

— Я? В тебя?

Хочется расхохотаться. Он точно сошел с ума.

— В меня. Это произойдет очень скоро.

— Не смешно, Арс.

— А разве я смеюсь? Я всегда иду к своей цели, несмотря ни на что.

— Даже несмотря на безразличие? — спрашиваю, а сама так пристально его рассматриваю. Проникаюсь атмосферой этого тотального безумия.

— С безразличием можно работать.

— Ты точно псих.

Арс пожимает плечами, а потом добавляет:

— И поэтому у тебя есть преимущество, Майя.

Арсений

— Итак, напоминаю, что с завтрашнего дня вы все отправляетесь на каникулы.

Классный час в самом разгаре. Закончился последний учебный день в этой четверти. Марта уже минут двадцать задвигает нам про не самый лучший табель успеваемости среди одиннадцатых классов, про надвигающиеся экзамены, про нашу безалаберность и, судя по тону, вот-вот доберется до того, как нам нужно вести себя на каникулах.

— Я очень надеюсь, что никто за эту неделю не ввяжется в неприятности, и, конечно, помните, что послезавтра мы все утренним рейсом вылетаем в Петербург.

— Можно идти? — встревает Сафина. — За мной папа уже приехал. Лично.

— Иди, Лейла. Распишись вот здесь, — подсовывает ей какой-то лист, — передай по кругу и можешь идти.

Сафина ставит свою закорючку, поворачивается и отдает лист мне.

Бегло скольжу глазами по тексту. Что-то о безопасности на каникулах. Правила, ага.

Расписываюсь и отдаю Марату. После нашего последнего разговора в спортивном корпусе накаленная атмосфера между нами спала. Марат высказался. Я вроде как принял к сведению.

То, что он вывез про Олю, перебор, но в чем-то он, возможно, и прав. Как к этому относиться, я еще до конца не решил.

Бросаю взгляд на Майю. Лист до нее еще не дошел, но волнует меня не это. Она сегодня с самого утра какая-то странная. Задумчивая. Неразговорчивая. Даже ядом не брызжет. Это, честно говоря, напрягает.

— Что с ней? — спрашиваю у Марата.

— С кем?

— Ты понял, — киваю на Панкратову.

— Без понятия, — Маратик пожимает плечами. — Но, даже если бы я знал, тебе бы все равно не рассказал.

— Я уже понял.

Марта отпускает всех, как только лист оказывается у нее на столе. За Панкратовой иду уже на автомате. Мне нужно выяснить, что у нее случилось. Это нужно для спора. Самому мне нет дела до ее проблем.

Сбегаю по лестнице на первый этаж. Майя уже забрала свою куртку в раздевалке и двинула на выход. Свою не забираю, продолжая идти следом. Когда оказываюсь на крыльце, наблюдаю за тем, как Майя усаживается в тачку к матери. Буквально чуть-чуть не успел ее тормознуть…

Сунув руки в карманы брюк, перекатываюсь с пяток на мыски. Майя поворачивает голову. Сталкиваемся глазами. Она смотрит буквально пару секунд и сразу отворачивается.

— Арсений, вот ты где, — ладонь директора неожиданно ложится на мое плечо. Напрягаюсь, раздраженно сбрасывая с себя его культю, тряхнув рукой. — Идем в мой кабинет.

— Зачем?

— Есть дело. Давай-давай.

Без энтузиазма поднимаюсь в директорскую. Орлов усаживается в свое кресло, потирая ладони друг о друга.