Поднимаю руку, улыбаюсь официанту. Создаю для него спорную ситуацию, но похуй.

Он подходит к нам, смотрит внимательно.

– Обновите, пожалуйста, – я киваю на бокал, он скашивает взгляд на Тарнавского. Тот продолжает сверлить меня. Но это не тормозит.

Рискуя то ли карьерой, то ли жизнью, мужчина исполняет мою маленькую просьбу.

Я беру бокал и снова выпиваю до дна. Громковато стукаю об укрытый скатертью стол.

Обмахиваю нагревшиеся щеки.

– Я наелась, спасибо. Отвези меня домой. Устала.

– Я хотел, чтобы ты сегодня была у меня.

А я хотела, чтобы ты оказался нормальным.

Мы сверлим друг друга взглядами. Меня уже ведет. Славу – совсем нет.

Он обыграет меня в любой из игр. В любой. Единственный мой козырь – знания. И я должна быть благодарна его бывшим, которые помогли все рассмотреть.

Я принимаю решение, что он пожалеет. Как бы больно ни было мне. Он. Пожалеет.

– Спасибо за предложение, но я хочу к себе.

Глава 17

Юля

Я никогда не была сильна в подлости и подставах.

Не опущусь до них, что бы в моей жизни ни случилось. Но сохранить собственную гордость, а еще задеть хотя бы в половину так же сильно, как Слава задел меня, хочется.

Он думает, что контролирует глупышку?

Сюрпрайз-сюрпрайз, ваша честь.

Глупышка у вас с тайной начинкой. Не скажу, что приятной.

Ставлю чашку с крепким черным кофе на поднос рядом с блюдом, на котором выложено печенье.

Сердце колотится бешено. Мне страшно, гадко, отчаяно, но я обретаю смысл в новой роли.

Вы связались с сукой, господин судья. И чтобы дать вам это понять, я начну издалека.

Тяну вниз соблазнительную юбку-карандаш. Наряжаю губы в улыбку. Беру в руки поднос и подхожу к двери в его кабинет.

Стучусь. Слышу приглушенное из-за дерева:

– Да, – и жму ручку вниз.

Заглядываю. Улыбаюсь еще лучезарней. Сейчас это легко, потому что обида подталкивает к ответной жестокости. Ты играешь со мной? Отлично. Я тоже с тобой поиграю.

Хлопаю ресницами и вхожу в кабинет, провожаемая пристальным взглядом.

Я впервые за последние дни такая ласковая. Не баловала его ни улыбкой, ни хорошим настроением, ни… Сексом. От мысли, что и сексом нам тоже придется заняться, сейчас меня подташнивает. Но я смогу.

Я утащу его на такое же дно, на которое должна была упасть сама.

Я знаю, что его триггерит.

– Ты обед пропустил. Я купила печенья и…

Ставлю поднос за судейский ноутбук. Все так же – под внимательным взглядом, без спросу размещаю предметы по не пустующему столу.

Когда Слава работает – вокруг часто хаос. Раньше я этому умилялась. Пыталась внести лепту системности в безрамочное творчество. Но сейчас и это кажется наивным, бессмысленным, глупым.

Все наши прошлые отношения заливает грязью новых смыслов.

Я и сейчас, наверное, смешу его и раздражаю самодеятельность. Но теперь я хотя бы к этому готова.

Заканчиваю с угощениями, поднимаю глаза и улыбаюсь, напрочь игнорируя тот факт, что он все такой же хмурый.

– Я не голодный. Но спасибо.

Перед глазами очень невовремя картина из нашего сладкого, обманчивого прошлого. В наш ненастоящий медовый месяц мы очень-очень-очень много занимались сексом. Напрочь игнорировали другие потребности. Однажды увлеклись так сильно, что опомнились с осознанием зверского голода и невозможности ждать любую из доставок. У Славы дома из еды нашлось только какое-то подарочное печенье. Мы топтали его прямо в кровати. Потом снова занимались сексом уже на крошках. Это было так вкусно...

Я даже сейчас не в состоянии поверить, что можно было так отыгрывать желание. Я ему, наверное, все же немного нравлюсь. Или нравилась.

Смаргиваю.

– А ты поела?

Псевдо-забота в очередной раз разбивает сердце. Выравниваюсь и киваю:

– Да, я поела. Ходила с аппаратом. Новое место. Немного денег твоих потратила, – кокетничаю, пытаясь играть себя же недельной давности. Легкую и в чем-то легкомысленную. Доверчиваю. Влюбленную.

Готовую встать с рабочего места по кивку, зайти следом за ним в кабинет и отдаться хоть на столе, хоть у стены.

Движусь вдоль рабочего места судьи, ведя пальцем по темному дереву. Смотрю на пустую стену со следом рамы.