Изучаю себя в зеркале под самым ужасным в мире светом. Не знаю, как магазинам удается достичь такого эффекта, но он отлично помогает облегчить задачу самобичевания.

Интересно, а если бы я дала Смолину знак – он перешел бы черту?

И неужели ему действительно все равно, что его поступки делают с дочерью?

Я и раньше знала, что он – ужасный человек. Но с каждым днем все сильнее устаю удивляться.

– Девушка, вот, – забираю у консультанта новую порцию вешалок. Начинаю примерять.

Телефон на пуфике вспыхивает экраном. Наклоняюсь и читаю: «Гуляйте». Следом: «Не забывай. Пиши».

Саркастично улыбаюся, качая головой.

Кто бы сомневался, Слав. Какой же ты трус…

Оставляю сообщение непрочитанным. Пусть думает, я по уши в брате. И даже не волнует, что он может снова вернуться к своим привычкам и пробить его через свои заброшенные Спорттовары.

Пусть.

Пусть посмотрит мою геолокацию через устройства.

Пусть засомневается в моей честности.

Я же для этого всё и делаю.

– Может быть что-то еще вам принести, девушка? У нас очень красивая шелковая коллекция. Новинки. Роскошные кимоно, комбинации… У вас фигура такая, мне кажется, хотя бы померить вы просто обязаны…

Я нервно улыбаюсь голосу из-за шторки, вспоминая, сколько недочетов в своей фигуре увидела в окружающих зеркалах. Понимаю, что логично было бы отказаться, но…

– Принесите, пожалуйста, что-то на свой вкус.

– Вам изумрудный пойдет. И молочный. Кожа смуглая.

– Спасибо.

Консультант уходит, а я снова зависаю, смотря в зеркало.

Как бы я хотела выбирать белье в другом настроении и не для того, чтобы хотя бы чем-то занять свое время, а для него.

Сначала одеваться для него, а потом раздеваться с его помощью.

Грудь вздымается чаще. За ребрами противно ноет. Почему, Слав? Ты хотя бы попробовал меня полюбить? А вдруг у тебя получилось бы?

– Вот.

Беру из рук новые вешалки и даже не благодарю. Горло сжимается.

Отчаянье преображается в злость.

Включив эмоциональный автопилот, меряю. Хладнокровно выбираю несколько красивых комплектов подороже и ненужную мне комбинацию.

Девушка не соврала – все очень красивое. Наверное, мне даже идет. Жаль, удовольствия не доставляет.

Но хотя бы в глазах консультанта вижу радость, когда вешаю на рейл далеко не все.

Она сопровождает меня на кассу. Отдаю ей вещи и слежу, как складывает, пробивает.

А сама пытаюсь пробудить положительные эмоции в себе. Сейчас я потрачу его деньги на свое удовольствие. Это тоже месть. Маленькая. Но сладкая. Сладкая ведь, да?

Не знаю…

Где твоя легкость, Юль? Давай… Взбодрись! Ты врешь ему. Шляешься. Вы на равных друг с другом. Наконец-то.

После шоппинга по плану у меня вернуться на квартиру Лизы Смолиной. Заказать роллы, вина. Накрыть себе тот же стол, возможно, надеть красивую комбинацию на красивое же белье. И поужинать с собой. Для себя.

Но изнутри съедает сомнение, что удастся. Не потому, что кто-то помешает. Боюсь, не найду в себе мотивации.

– У вас есть наш дисконт? – даже не сразу слышу вопрос девушки. Мотаю головой.

– Нет. Я впервые…

Она улыбается.

– Мы можем завести. Нужен ваш номер, имя, дата рождения. Сделаем?

– Да, давайте.

Хмурюсь, пытаясь вспомнить вдруг забытую дату рождения, диктую:

– Юлия Бер…

А дальше слышу из-за спины:

– Юля! А я думала, я обозналась!

Оглядываюсь и встречаюсь глазами с младшей сестрой Тарнавского. На меня с улыбкой смотрит Майя Тарнавская.

Черт.

Я знаю, что было бы внесено в методичку Тарнавского на случай встречи с его сестрой. Поздороваться, улыбнуться пару раз, спросить о здоровье всего семейства, а дальше усвистать. Контакты с его родней нежелательны.

Они и для меня сейчас нежелательны. Я пять минут назад написала ему, что гуляю с братом по городу.

Но мысли о быстром побеге вспыхивают и гаснут почти моментально.