– Я не думаю, что это связано с… Отношениями. У нас на работе сейчас…

Майя тоже не дослушивает. Откидывается на спинку диванчика и с горькой улыбкой смотрит на фонтан.

А я перевариваю, раскачиваясь на качелях.

– Его работа нас тоже волнует, но раньше он только туда нас не пускал. А теперь…

– Вы думаете он связался не с той?

– Думаем, да. Если бы с той – он бы ее не прятал. Мы же не враги, правда? А раз скрывает…

Настроение снова слетает с горки и плюхается в наполненный нечистотами бассейн.

Я откладываю вилку и сжимаю ручки пакета.

– Май, извини, но мне уже нужно бежать. Думаю, у Вячеслава Евгеньевича все под контролем, вы можете не переживать. Я знаю его недолго, конечно, но он не кажется мне человеком, который может позволить «не той» нанести себе вред. Может быть ему просто нужно какое-то время, чтобы…

Вряд ли Майя правильно понимает мой сумбур, но смотрит внимательно. Слушает. Кивает.

А я достаю из сумки еще одну купюру. Даже не смотрю на номинал. Кладу на стол и встаю.

Увидев деньги, младшая Тарнавская распахивает глаза широко-широко. Тянется за ними и вытягивает мне:

– Да ты что… Я же пригласила. Даже не думай, Юль!

Но я не отступаюсь. Мотаю головой и делаю шаг назад.

– Я рада была повидаться, Майя. Только, пожалуйста, не говори своему брату, что мы встречались. Не хочу проблем.

Глава 20

Юля

По официальной версии Влад уехал сегодня вечером. И этим же вечером на пороге моей съемной квартиры появляется Слава Тарнавский.

Хорошо это или плохо? Радоваться или нет? Я не знаю.

Впрочем, как не знаю и открывать ли.

Ангел с демоном, рассевшись на моих плечах, устроили настоящий балаган.

Судья жмет на звонок, вряд ли зная, что я стою посреди коридора, растирая те самые плечи и мучаясь сомнениями.

Мне страшно увидеть его впервые. Выдать себя или дать слабину.

Я много думала о словах Майи. Мне кажется, они могут как ладно лечь в сложившуюся уже картину, так и разрушить ее к чертям. Непубличность наших отношений может быть свидетельством их важности и защиты?

Вздыхаю. Пока не передумала – подхожу к двери. Ангел ликует. Демон… Он нас предупредил.

Мы с судьей не пересекались взглядами пять бесконечных дней. И первая же моя эмоция – слишком яркая. Кажется, что непобедимая. Я его люблю.

Черт. Я так его люблю!

Дыхание учащается. Смотрю в лицо и не могу оторваться.

Он выглядит заебанным и чуточку злым. Смотрит без слов. Улыбается коротким рывком губ вверх.

– Привет.

Здоровается скупо. А я и так не могу.

Горло не пускает слова.

Киваю, отступая, веду по воздуху рукой. Это значит: проходи.

Он ступает начищенными ботинками на мой, слегка пошарпанный временем, пол. Я проезжаюсь по силуэту.

Одет, как всегда, с иголочки. Пахнет так, что крышу сносит. Кожа зудит. Во рту собирается слюна.

Поворачивает голову и смотрит на меня. Давлюсь воздухом.

Кашляю и пячусь.

Ты злиться должна, Юль. Злиться. Помнишь?

– Ты голодный?

Покачивает рукой на уровне груди. Типа «ну так». А у меня, как назло, особо и нет ничего.

– Брата проводила?

Я отвечаю так же неопределенно. Жестами.

– Всё благополучно?

– Да, всё хорошо.

Сейчас у меня совершенно нет настроения углубляться в несуществующие детали. Резковато развернувшись, первой захожу в гостиную. Через нее – к кухне.

Не оглядываюсь, взмахиваю рукой в направлении дивана.

– Присаживайся, я…

Все же смотрю украдкой от двери.

Слава в это время — на мой диван.

С настойчивостью параноика ищу в нем намек на неискренность. Брезгливость. Покажи мне свое раздражение. Покажи…

Но он не так прост. Поднимает глаза. Снова устало улыбается. Слишком нежно.

Делает плохо.

Не могу с ним бороться. Сбегаю на кухню.

Сооружаю на скорую руку закусочную тарелку. Раскладываю нарезанные фрукты и ягоды. Сыр. Вяленное мясо. Открываю оливки и крекеры. Зачем-то хочу доказать ему, что и хозяйка я тоже неплохая.

Суп из топора не сварю, но и постыдными студенческими бутерами потчевать больше не стану.

Боюсь, что он зайдет следом, поэтому то и дело оглядываюсь. Но он то ли сам не торопится, то ли мои флюиды ловит.