Пока иду по аллее – набираю номер сестры. Мы очень долго не виделись. Она даже на нашу с Русланом свадьбу прилететь не смогла – так была загружена новой работой. Без дела вообще не сидела.

Больше года назад Поля уехала в теплый городок рядом с морем. Подальше от нашей серой столицы. В гостинице работает. Горничной. Не весть какая важная должность – но я все равно ею горжусь. Она всего добилась сама. Встает на ноги. И мне предстоит.

Когда возможность была – я ей помогала чуть-чуть. И была благодарна за то, что сестра не забыла об этом. Как только я рассказала о Руслане и о том, что она меня предал – сестра сразу предложила собрать свои вещи и перебраться к ней.

Тут и раздумывать нечего.

С работой поможет. Хоть бы в тот же отель. Хоть и горничной. Я даже такой работы не боюсь. Не стыдно убирать за другими. Стыдно в двадцать три года не уметь обеспечить себя. И я пока не умела. Но собираюсь это исправить.

Пройдя еще пару метров, все же не выдержала и обернулась.

И нашла его взглядом. Так же. У входа в задние ЗАГСа. Он все стоял и смотрел.

И я тут еж приказала себе отвернуться.

Волосы хлестнули по лицу, стирая капельки слез.

Нет. – Сцепив зубы, цедила. – Я никогда его не прощу. Никогда не вернусь.

Хотя я знала, что рву по больному.

А дальше… Дни полетели со скоростью света.

Я собрала свои вещи. Оставила дома все карты. Взяла лишь немного налички. Передала ключи нашей соседке, попросив вручить их Руслану, когда он вернется.

Где и с кем он живет я старалась не думать. Но по ночам то и дело представляла яркие, почти осязаемые картинки, как мой муж ложится в постель к этой Тамаре. Как любит ее всю ночь на пролет. И как она готовит ему домашние котлетки на ужин теперь.

Я закрывала воспаленные глаза ближе к утру. А следующей ночью все вновь повторялось. Снова и снова. И моя подушка насквозь была мокрая от горьких слез.

До нужного города добиралась на поезде. И меня так укачало, что по приезде я два дня валялась в угаре и обнимала фаянсового друга в крохотной квартирке сестры.

Полинка, насколько это было возможно, окружила заботой. Взяла выходные и варила мне куриный бульон, а вечерами гладила по волосам, утешая.

На третий день она сама сходила в аптеку и принесла мне тест на беременность.

– Сделай, – неловко переминаясь, сказала. – А то мало ли… Чем черт не шутит. Конечно, может и акклиматизация просто…

Только в этот момент я вспомнила о задержке, и сложила в голове два плюс два.

Сердце в груди замело. И перестало стучать до тех пор, пока я не увидела на тесте две заветных полоски.

– Ну что там? – Просунула любопытная сестра голову в ванную комнату, и замерла увидев меня.

Я сидела на краешке ванны и плакала. Всхлипывала, утирала слезы, и снова рыдала.

Полинка вытянула тест из моих рук. Посмотрела. И рядышком села.

– Ну чего ты плачешь? – гладила она меня по спине. – Ребеночек… Ну и что, что отец козел? Нашего вспомни. А мы вон какие классные у него получились. Ну не плачь, я прошу… А то у меня сердце в груди разрывается…

Я вскинула на нее мокрый взгляд.

– Ты не понимаешь, Полин… – жалобно шмыгнула носом. – Я плачу от счастья…

9

9

Руслан.

Как попал в этот бар на окраине города просто не помню. Не помню и того, сколько прошло дней с момента, как я последний раз видел Ее. Свою девочку. Свою Сашку.

Любовь всей моей жизни, которую я потерял.

Винить в этом некого, кроме себя.

Потому я глушу внутренний голос в крепких напитках. Янтарная жидкость одного из таких жжет мне глотку, когда я опрокидываю махом стакан.

Горблюсь, сидя за стойкой. Слепо пялюсь в дно пустого стакана. И гаркаю злобно:

– Бармен, повтори.

Спустя три стакана кто-то хлопает меня по спине. Оборачиваюсь, с трудом беря в фокус лицо старого друга. Артур Ковалев теперь на постоянной основе живет заграницей, и в сюда возвращается редко.

Обычно мы классно кутим в такие моменты. Но сегодня мне не до того. Артур это понял, как только услышал в трубке мой посаженый голос. И без вопросов примчался эту дыру.

– Ну что, брат? – усмехнувшись, сел рядом, заняв свободный барный стул. Дал бармену жест – еще два напитка. – Рассказывай.