Да и мне пора приглядеться… Вон, хотя бы к Ивану Сергеевичу… Холостой. Не женат. Наш начальник. Хозяин отеля. Передернула плечами. Нет. Не к нему. К кому-нибудь другому.

– Эй, ты меня вообще слышишь? – Пощелкала сестра пальцами у меня перед глазами. – Или витаешь там в своих важных делах? – Поддела она.

– Да, извини. – Мне вновь стало стыдно.

Все время кажется, что должность я свою получила отнюдь не заслуженно. А только потому что Иван Сергеевич на меня глаз положил.

И то, что я пахала в три смены еще будучи горничной (а ведь никто тут так не убивался) – совсем не имеет значения.

– Так вот, я мусор пошла выносить, и у кабинета Ивана Сергеевича его разговор по телефону подслушала. Случайно, конечно, – нагнувшись начала Полинка доверительным шепотом.

Теперь я поняла, почему сестра говорить не хотела. Если кто-то даже из младших менеджеров прознает, что горничные разговоры начальства подслушивают – сразу обязаны будут ему доложить. А я – старший. Доверенное лицо, можно сказать.

Но сестру, конечно, не сдам, в какую бы гульку не закручивала меня моя совесть.

– Ну и? – Поторопила ее.

– Ну и вот, он там с кем-то обсуждал продажу отеля.

Я погрустнела.

– Ничего не напутала? Точно наш отель имелся в виду? Может, наоборот, купить какой хочет?

– Да нет, – упрямо поджала губы Полина. – Точно наш…

Теперь мы вместе уныло оглядывали просторный холл здания. И обе понимали, что перемены не за горами.

– Вот блин, – уныло поскребла я ногтем блестящую стойку ресепшен, – вроде как-то только все стало стабильно. Мы с Никой такую хорошую квартиру нашли, переехали. И на работе все хорошо. А тут… – Почему-то сразу подумалось, что перемены эти не будут к удаче. И обязательно принесут с собой тележку проблем.

– Угу, – подтвердила сестра. – Штат скорее всего будут менять. Так ведь всегда при новом начальстве бывает.

– Не всегда, – упрямилась я, – посмотрим еще, может новый хозяин никого тут не тронет? Может, он вообще душкой и лапочкой будет?

– Ну да… – Протянула Полинка, а по ее тону я поняла - мы обе в это не верим.

Вот только ветер перемен обрушился на нас ураганом. Штормом. Цунами. И гораздо раньше, чем я рассчитывала.

Я даже не успела сделать вдох, чтобы под воду уйти. Чтобы не потерять свою жизнь, уйдя на глубину.

И перемены эти принес… Мой бывший муж. Мужчина, которого я когда-то считала мечтой. А теперь считаю своим наказанием.

11

11

Руслан.

Где-то во временном промежутке между разводом с Сашей и новой встречей.

Агония. Бред. И снова агония. Два моих привычных состояния. Другого теперь не дано.

Дни, недели, и месяцы я давно считать перестал. Но вот годы… Годы мог бы пересчитать. Совсем опустился, захлебываясь в своей темноте. Страшной. Беспроглядной. У людей перед смертью свет в конце тоннеля мерцает – хоть что-то. У меня в моей жизни нет даже луча. Уж лучше сдохнуть…

Ну вот. Опять. Опять я об этом. Совсем опустился.

С трудом поднялся с кровати в какой-то дешевой гостинице, пнул ногой пару бутылок, стоящих на полу. Об одну из них споткнулся, и чуть не грохнулся на пол. Но выстоял, ухватившись рукой за край скрипучей тумбы.

В грязной, пахнущей сыростью и плесенью, ванной плеснул себе в рожу холодной водой. Уперся руками и уставился на себя в заляпанное пятнами зеркало. Провел пальцами по отросшей некрасивой щетине.

– Совсем себя запустил. Это дно. Это дно, приятель.

Сколько лет прошло с тех пор как я ее потерял?

Год?

Два?

Может быть, больше?

Я не знаю, какое сегодня число. Не знаю, какой день недели. А вот теперь с трудом могу вспомнить год.

Опять скриплю зубами. Да сколько можно? Денег, чтоб их лечить теперь нет. Ты не забыл? Боже. Днище. Ниже падать просто некуда.

Но денег и правда не было. Те сбережения от продажи фирмы я не трогал. Это неприкосновенный запас. Чтобы ей посылать. Моей девочке. Лишь бы у нее все было в порядке. Лишь бы ни в чем не нуждалась.

Ах, да… Мой строительный бизнес. Дело, которе я создавал с юных лет. Оно было мне детищем. И я любил эту фирму, но…

Не нашел тогда в себе сил выгрести, выплыть на сушу. Все было бы можно решить. Если бы только у меня были силы.

Сил не было. Как и желания что-то менять в своей жалкой жизни. Я думал, что заслужил. Заслужил жить в этих убогих гостиницах с клопами в постели, пить дешевое пойло. Дорогие часы? Автомобили? Костюмы? Все это в прошлом. Я опустился ниже некуда.

Из друзей остался только Артур, да старый армейский приятель – Варламов. Звонил тут на днях, но я трубку не взял. Что я скажу? Прости, дружище. Не могу с тобой встретиться – пустил себя по миру. Стыдно.