Я запустил руку в волосы, силясь то ли поправить прическу, то ли выдрать волосы к чертовой матери вместе со скальпом.

– Нечего рассказывать. Я все про… срал. Ее. Потерял ее.

– Развелись все-таки?

Я кивнул.

Артур помолчал, глядя уже не на меня, а перед собой.

– Ты прости, дружище. Я даже не спросил, как дела у тебя. Милка, как?… – а потом я резко заткнулся. – Хотя, знаешь, нет. Лучше не говори. Я че то не вывезу наверное слышать, как у вас все хорошо.

На губах друга появилась грустная полуулыбка.

– А у нас правда все хорошо, – будто насмехаясь надо мной сказал он. – Второго ждем. Девочку. Решили Маруськой назвать.

– Млять, ты смеешься? – подвывал я охрипши. – Нет, я, конечно рад за тебя, но…

– Нет, ты нихрена не рад, брат. – Артур осуждающе покачал головой. – Потмоу что в груди у тебя все дерет от боли. Я же знаю. Сам в такой ситуации был. На стены лез без нее. Чуть с ума не сошел.

– Че теперь делать? – Спросил я как-то беззвучно, не надеясь на руководство к моей сломанной жизни.

– Дурак ты, конечно.

– Дурак, – подтвердил.

– Не что изменил. А что отпустил. Изменить могут все. Ошибиться. Оступиться. Момент, и сам не понимаешь, что под другой телкой делаешь. А последствия такие, что потом только и остается расхлебывать, да надеяться, что не захлебнешься к херам.

– Отпустил… – повторил я глухим эхом, вертя в пальцах стакан. Снова пустой. – Не мог не отпустить. Она не простит, понимаешь? Мне что, силой что ли держать? На цепь посадить? Да я и бы и посадил, если б был хоть один шанс, что она когда-то простит… Но она не простит, понимаешь? Она когда смотрела на меня…

Я внутренне сжался, вспоминая взгляд своей девочки.

Артур положил ладонь мне на плечо в знак поддержки:

– Знаю. Это самое хреновое. Когда смотрят, как на предателя. И видят предателя.

Историю Артура Ковалева можно прочитать в книге

"Измена. Тайный малыш от предателя"

Книга завершена/однотомник/хэппи-энд.

«Артур, у нас мальчик. Вес: 3500, рост: 55 сантиметров. Поздравляю, ты стал отцом» – такая смс пришла на телефон моего горячо любимого мужа.

Чашка выпала из моих рук, и с грохотом разбилась о кафельный пол. Примерно так же чувствовало себя мое сердце.

– Что это… такое? – сглотнув, прошептала. – Что это такое, Артур?!

В глазах мужа на миг мелькнуло понимание, что он пойман с поличным.

– Мила, ты все не так поняла, это… Я все объясню.

– Да уж постарайся…

Я считала, что живу в сказке, и собиралась сообщить любимому, что у нас скоро будет ребенок.

Но, оказалось, что ребенок у него уже есть. От женщины, которую я слишком хорошо знаю... Читать далее...

– Потому что я и есть предатель, – не весело хмыкнул.

– Мой тебе совет, бери себя в руки, и езжай к ней. Куда она там умотала?

– К сестре. В другой город. Ни вещей не взяла. Ни денег. Ни квартиру. Ни-че-го. – На этих словах я издал губами какой-то странный звук.

– А ты где живешь?

– В гостинице. Не могу вернуться туда. Там ее запах, ты понимаешь? Подушка ею пахнет. Я пришел, лег на кровать. И сутки встать не мог. Лежал и представлял, что она… – горло сдавило. Еще никогда в жизни я не чувствовал себя таким слабым, – что она еще рядом.

В тот вечер мы сидели в баре почти до утра. Я рассказал Артуру о проблеме в бизнесе. О том, как случилось с Тамарой. И еще миллион раз повторил, как сильно жалею. Хоть изменить это ничего не могло.

А под утро ноги сами понесли меня не в гостиничный номер, а к дверям старой квартиры. Туда, где мы вили с моей девочкой свое уютное гнездышко.

Мне бы собраться – вопросы в фирме уладить, пустяковые ведь, если взять себя в руки. И, да. Поехать за ней.

Но я чувствовал себя слабаком, и тянул день за днем, боясь, что приеду – а она вновь так посмотрит.

Сколько ей нужно времени, чтоб хотя бы поговорить со мной? Без презрения.

Я считал ступени, не пользуясь лифтом, пока поднимался в квартиру. А сзади услышал стук каблуков.

И сердце на миг защемило в груди. На миг, пока я не вспомнил, что моя Сашка каблуки не особо-то жалует. Моя девочка. Веселая. С ямочками на щеках. В своих любимых кедах.

Сколько бы не покупал ей роскошных нардов – больше всего она любила джинсы с футболкой. И я ее такой обожал, черт побери… Обожал…