Я была вынуждена признать, что это будет несложно: только взгляните на ее самодовольную мордашку — такая на все пойдет ради славы. Да ведь она почти не знала никого из них.

Лиз спросила, не нужен ли мне перерыв. Да, нужен. Еще как нужен.

Я планировала заехать в кампус повидаться с Фрэн, но была физически и эмоционально истощена, поэтому уговорила ее привезти мальчиков в отель поплавать. Бассейн приличных размеров и гидромассажная ванна лишь наполовину заполняли огромное пространство солярия, выходившее на лужайку за отелем. Три стены были стеклянными, как и пологий потолок, но из толстого зеленого стекла, которое мягко фильтровало свет, окутывая одеялом фальшивого лета влажное, теплое пространство, пахшее хлоркой. Фрэн купила мальчикам «Читос» в автомате, и теперь, когда они принялись сигать в воду, мы с ней подчищали оставшиеся кусочки, пачкая пальцы оранжевым.

Я не притрагивалась к «Читос» уже лет двадцать. Если бы я позволяла себе есть все что захочу, я бы ела их каждый день.

Я рассказала Фрэн о своем утре — все в порядке, она не числилась в свидетелях — и как встретилась вчера вечером с Сакиной и Майком.

— Представь, — сказала Фрэн, тыча в меня кукурузной палочкой, — представь, что Майк бросит жену ради тебя и вы с ним поженитесь в Старой часовне.

— Мои акции поднялись, — сказала я.

— Хористки пели бы вам! Подружки невесты могли бы надеть золотое с зеленым!

— Ты у меня женатая подружка невесты, — сказала я, — и мне нужно, чтобы ты была одета с ног до головы в зеленую тафту.

Одна из самых чудесных новостей за несколько последних лет: Оливер, мой сосед по Грэнби в 2018-м, женился на Эмбер, прелестной учительнице латыни. И остался работать в Грэнби. Фрэн передала приглашение на вечеринку у них дома в кампусе следующим вечером, в пятницу, — просто в честь того, что люди могут взять и собраться, каким бы коротким ни оказалось это окно в пандемии. У меня возникло ощущение, что адвокаты были бы против, но я не видела в этом ничего плохого. Это же просто вечеринка, пусть и в двух шагах от места преступления.

К мальчикам Фрэн подключились другие дети — два мальчика и девочка, — и их мама грациозно нырнула в бассейн и проплыла пару кругов. Она была нашей ровесницей — и ни намека на целлюлит.

Фрэн прокашлялась и многозначительно посмотрела мне через плечо. Я обернулась и увидела на другой стороне бассейна мужчину в синих плавках, с брюшком, но мускулистыми руками и ногами. Я вгляделась в его лицо и узнала Робби Серено. А с ним была его очаровательная жена. И дети. Он надувал матрац. Жена вышла из воды, завернулась в полотенце, взяла у него ключ-карту и ушла.

На миг меня охватила паника, и я не знала, что делать — нырнуть и не выныривать не вариант, — а потом вспомнила, что адвокаты уже решили этот вопрос за меня. Мне было не положено разговаривать с ним. Во всяком случае, о слушании, но это было достаточным оправданием, чтобы сидеть и не рыпаться.

Я неуверенно подняла руку, как бы в знак приветствия. Он смущенно улыбнулся нам обеим. Залысины у него прилично выросли.

— Подойду поздороваюсь, — сказала Фрэн раньше, чем я ее попросила об этом.

Она обошла бассейн, задержавшись возле Джейкоба, чтобы запретить ему плескать водой в глаза Максу.

Действительно ли я вылепила из Робби этакую монументальную символическую фигуру за последние несколько лет? Или он рисовался мне таким со времен старшей школы? А может, давление у меня подскочило по другим причинам — от чувства вины, что я перевернула его жизнь, от страха, что он ненавидит меня? Словно в помещении не осталось кислорода — только хлорка, разлитая в воздухе.

Фрэн теперь стояла рядом с ним, жестикулируя при разговоре. Я не могла разобрать ее слов сквозь густой воздух. Робби рассмеялся над чем-то, она рассмеялась над чем-то. Один из мальчиков Робби выбрался из воды и разнюнился, требуя к себе внимания. Робби положил руку ему на голову, давая понять, что он пока занят разговором с Фрэн. Я догадалась, что могу уткнуться в телефон с занятым видом, и делала это до тех пор, пока Макс, цепляясь за желоб, не упустил свою доску для плавания; я опустилась на колени, протянула руку над водой и подтолкнула ему доску, а затем бросила кольца, чтобы он нырнул за ними.

Голос Робби сделался громче, разнесся по всему бассейну. Он стоял, повернувшись в мою сторону.

— Я знаю, мне нельзя разговаривать с Боди, — почти прокричал он, — но надеюсь, ты ей передашь, что я рад ее видеть.

Слава богу. Я рассмеялась, пожала плечами, снова помахала ему. Он сказал, обращаясь в пустое пространство:

— Передай ей, пожалуйста, что она, на мой взгляд, стала крутой. Никаких обид. Передай ей, моя жена — большая ее поклонница!

Он переключил внимание на младшего сына, которому было лет семь. Когда Фрэн направилась ко мне, он подхватил мальчика и метнул — хихикающий мешок картошки — в воду. Робби отошел от края бассейна, разбежался и нырнул, сгруппировавшись в полете.

Сообщение от Ольхи в 11:45: «Черт черт черт».

Я удержалась от вопроса.

В 11:47: «Пахнет жареным».

11:50: «Можно хотя бы сказать почему??? Плохо дело. Бритт еще дает показания, обвинение вызывает вас на перекрест».

Я зашла в аптеку купить зубную нить и антацид, которые не позаботилась взять с собой.

11:52: «Ппц. Они выстраивают хронологию, когда вы подключились и они такие, не на той ли неделе когда ее муж оказался в центре внимания, это было до или после того как ее нагнули за ее твиты. Вот гадство ёпрст»