— Из этого ничего бы не вышло, — говорю я срывающимся голосом. — Зак не хочет отношений. А я не могу быть с кем-то вроде тебя, Лейла. Это было бы неправильно.

Я понимаю, что сказал что-то не то еще до того, как закончил предложение. Кровь отхлынула от лица Лейлы, она уставилась на меня невидящим взглядом.

— Кто-то вроде меня? — тихо говорит она.

— Я не это имел в виду. Ты молода, Лейла, и красива. Ты встретишь множество мужчин, соперничающих за твое внимание.

К моему ужасу, в ее зеленых глазах начинают блестеть слезы. Она отворачивается, пряча от меня лицо.

— Пошел ты, шепчет Лейла. — Боже. Я… я никогда не думала, что ты такого обо мне мнения.

Господи. Я все делаю неправильно.

— Лейла, я совсем не это имел в виду. Я просто…

— Что? — огрызается она, отворачиваясь. — Я молода и красива, значит, на меня нельзя положиться? Ты это хочешь сказать? У меня горячее тело и симпатичное личико, так с чего бы мне быть преданной одному мужчине? Конечно, я манипулирую тобой. Конечно, я просто хочу переспать. Конечно, я уйду. Почему ты должен доверять мне, когда я такая чертовски легкодоступная? — Она делает глубокий, прерывистый вдох. — Я слышала, что сказала тебе Эми.

Я закрываю глаза.

— Ох, — тихо говорю я. — Милая…

— Не надо тут твоего «милая», — кричит Лейла, и ее голос эхом разносится по огромному номеру. — Послушай, я знаю, ты не хочешь этого слышать. Но твоя бывшая жена — осуждающая, черствая, жестокая сука. Когда мне было шестнадцать, она обращалась со мной так, словно я вавилонская блудница. И тем не менее ты предпочитаешь верить ей, а не мне?! Вы с ней уже не в отношениях, но ты принимаешь ее сторону?!

— Лейла, я не принимаю ее сторону…

— Еще. Как. Принимаешь. — Лейла качает головой, на ее лице отражается боль. — Я не просто какой-то случайный секс, Люк. Долгое время я думала, что это так. Но ты заставил меня понять те части себя, о существовании которых я даже не подозревала. И теперь ты бросаешь меня, потому что думаешь, что я слишком, черт побери, сексуальна для тебя? — заканчивает она дрожащим голосом.

Я изо всех сил стараюсь, чтобы мой голос звучал ровно.

— Мне так жаль, что ты услышала, как Эми говорила о тебе, но я, честно говоря, не поверил ничему из того, что он сказала.

— Разве? Потому что этим утром ты целовал, обнимал и обращался со мной так, словно я что-то значу. А теперь ты ведешь себя так, будто я никогда ни для кого не буду значить больше, чем просто интрижка. Потому что я хорошенькая.

Моя головная боль усиливается.

— Лейла, это должно было быть всего лишь учебным…

Ярость озаряет ее лицо.

— Перестань так говорить! Перестань вести себя так, будто все это у меня в голове! Зак поступил также, и я не позволю тебе заниматься этим дерьмом. Я знаю, что это неправда. — Швырнув свой чемодан на матрас, она пересекает комнату и встает прямо передо мной. Вблизи я вижу следы слез на ее лице. — Посмотри мне в глаза, — требует она, — и скажи, что я тебе безразлична в романтическом плане. Скажи, что между нами ничего нет. Скажи, что это все у меня в голове.

Проходит несколько секунд.

— Я не могу, — шепчу я хриплым голосом.

Лейла наклоняется ближе. Я вдыхаю ее теплый аромат.

— Скажи мне, что не понимал, что мы переходим черту. Скажи мне, что не знал, что я влюбляюсь в тебя.

Я облизываю губы и признаю:

— Не могу. Я знал.

Конечно, я знал. Мы все знали. Единственная причина, по которой мы пригласили Лейлу на этот импровизированный отдых, заключалась в том, чтобы поухаживать за ней. Мы угощали ее клубникой на шелковых простынях не по дружбе. Это не было сознательным планом — мы не настолько жестоки — но, честно говоря, какая еще может быть причина? Глупый эксперимент с фальшивыми отношениями точно не предполагал то, что мы будем связывать Лейлу или отправлять на свадьбы с игрушками внутри. Мы не можем обсуждать такие вещи в подкасте. Так что мы не имеем права притворяться удивленными тем, что у бедной Лейлы начали появляться настоящие чувства. Это то, чего мы хотели.

Мы пытались заставить ее влюбиться в нас. Потому что мы все хотим ее.

Ее плечи поникают.

— Да. Ты знал. Все знали. — Лейла топает обратно к кровати, захлопывает чемодан и застегивает молнию. У меня болит сердце. Я ненавижу это. Ненавижу, сколько боли ей причиняю, но я не знаю, что еще могу сделать. — Вы разыграли меня. Не могу поверить, что была настолько глупа, чтобы довериться.

Покраснев, Лейла хватается за ручку чемодана, стаскивает его с кровати и волочет по толстому ковру к выходу. Я смотрю, как она выходит в коридор. Отчаяние вскипает во мне.

— Я не могу погрязнуть в этом снова, — выпаливаю я. — Мне жаль. Я бы хотел, но не могу.

Лейла оборачивается в дверях, ее лицо похоже на маску.

— Объясни.

— Я… На свадьбе я понял, что не смогу пережить все это снова. Я не могу позволить себе влюбиться в кого-то и смотреть, как наши отношения медленно угасают. Не могу. Это сломает меня. — Она не двигается. Я продолжаю. — Когда мы развелись, я потерял не только Эми. Я потерял целую жизнь. Племянниц и племянников. Бабушку и дедушку. Крестников. Дом. Карьеру. Будущее, которое я построил для себя. — У меня сжимается горло. — Милая, было бы так легко с головой окунуться в эту жизнь вместе с тобой. Бог свидетель, я этого хочу. Но мне нужно быть практичным в этом вопросе. Я не могу быть с кем-то, если действительно не уверен, что у нас сложатся отношения. И шансы, что наши с тобой отношения сложатся наилучшим образом… слишком низкие. Мне жаль.