Как и предполагала Камерон, Джордж оказал мне неоценимую помощь. Он, как и Джек, был ученым и интересовался метафизикой и тибетским буддизмом. Я узнал, что Джордж никогда не видел тела Джека: несмотря на то, что владелец похоронного бюро предлагал ему осмотреть Парсонса, у него не было ни малейшего желания видеть своего друга искалеченным. Также Фрей сказал, что пепел Джека оставался нетронутым и до сих пор находится в похоронном бюро. В дальнейшем Камерон опровергла его предположение: она знала, что пепел был рассеян над пустыней — поблизости от того места, где Парсонс получил знак того, что «Работы Бабалон» завершены.

Однако, когда я рассказал Джорджу о странном ящике в Монтоке, он поведал мне очень интересную историю. По его словам, после смерти Джека у Камерон не было денег, поэтому она и попросила Джорджа заняться похоронами мужа. Первое, что сделал Фрей, — принес домой магический ящик Джека и, по просьбе Камерон, хранил его в шкафу пустой спальни. Однажды в гости к Джорджу пришел его начальник. Он очень заинтересовался этой черной коробкой и долго убеждал Фрея открыть ее. Джордж объяснил, что коробка принадлежит не ему, и потому он не хочет ее трогать, — но гость продолжал настаивать. Джорджу было трудно ему отказать, и он чуть было не поддался на уговоры, но в последний момент одумался. Если бы Джордж все-таки открыл ящик, это стало бы ужасной ошибкой.

Джордж рассказал, что на черной коробке были нарисованы белые каббалистические символы. Открыв ее, он увидел ящик с магическими инструментами — жезлы и другие алхимические принадлежности. Поверх инструментов лежала записка, написанная Джеком: «Не продолжайте. Это может стоить вам жизни».

Прочитав записку, Джордж увидел, что на его большом пальце внезапно появился глубокий порез: из него обильно текла кровь, хотя Фрей не поранился. Джордж поступил мудро: он закрыл коробку — и рана, возникшая, словно ниоткуда, зажила всего за один день, но на пальце остался шрам. Уверяю вас, все это не выдумки: Джордж был рациональным, спокойным человеком, не имевшим обыкновения предаваться фантазиям. Он так и не узнал, что случилось дальше с черной коробкой, — но высказал предположение, что Камерон закопала ее в пустыне.

Когда я рассказал эту историю одному из моих друзей, он встревоженно сказал, что с ее стороны было ошибкой просто закопать коробку — нужно, чтобы она сожгла ее, если это возможно. Конечно, я сразу позвонил Камерон и сказал ей об этом, — и тогда она рассказала, что случилось с коробкой на самом деле. Когда Джордж в конце концов вернул ее, она собиралась самостоятельно избавиться от коробки. Камерон отвезла ее на остров Каталина [151] и оставила на причале. В течение двадцати четырех часов к коробке никто даже не притронулся, и ей пришлось забрать ее обратно домой. Но коробка все-таки была уничтожена — причем совершенно случайно. Вторым мужем Камерон стал Шеридан Киммел (говорят, Киммел стал прототипом героя по имени Рэндалл МакМерфи из романа Кена Кизи «Полет над гнездом кукушки»). Она сказала мне, что Шеридан иногда вел себя странно: например, он мог войти в дом через окно, а не через дверь. Как-то Камерон разозлилась на него и швырнула в камин какую-то принадлежавшую ему вещь, а в ответ Шеридан побросал в огонь вещи из коробки Джека, одну за другой.

Выслушав эту историю, я спросил: «Значит, он был в ярости, когда избавлялся от этой коробки?» Камерон ответила утвердительно.

Это все, что я смог узнать о черном ящике в это время, — однако я был уверен, что мне еще удастся «оседлать» оккультную волну, которая принесет меня к разгадке. А нас с Престоном ждали новые приключения: мы должны были вернуться в лагерь Хиро, чтобы исследовать насосную станцию с таинственной дверью. Это было довольно трудно сделать: ведь мы пообещали не пересекать границы Запретной зоны (конечно, насосная станция не являлась Запретной зоной, но нам пришлось бы нарушить обещание, если бы мы не подобрались к станции каким-либо окольным путем). Мы припарковали машину у шоссе «Старый Монток» и пошли по тропинке, которая вела от южного входа прямо к лагерю Хиро. Пройдя мимо проволочной изгороди у западной стороны лагеря, мы стали пробираться по болоту. Конечно, эта дорога была длинной и трудной, — но зато так мы не нарушали границ Запретной зоны. Сама насосная станция, уже разрушенная, находилась на западе от передающей станции и с юга от большого бункера на западе (его также называли бункером юниоров) — увы, в этой части территории не было никаких тропинок, и потому нам потребовалось около часа, чтобы добраться до места.

Внутри насосной станции мы обнаружили только большой вентиль и ничего более. На крыше не было никакой черной коробки, но мы все же решили подобраться поближе. Нам повезло: мы обнаружили неподалеку старую стремянку, с помощью которой можно было забраться на крышу. Престон и сопровождавший нас человек были слишком тяжелы — они сразу сломали бы стремянку, если бы взгромоздились на нее, — и поэтому было решено, что наверх полезу я. Попав на крышу, я сразу заметил маленький прямоугольный люк. Мне пришлось приложить все силы, чтобы поднять его (хотя он все равно оказался слишком большим, чтобы быть той самой дверью, снятой на видеопленку). Крыша насосной станции оказалась очень хрупкой, и я чуть было не падал, поднимая его. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы, наконец, открыть люк. Однако нас ждало разочарование: там не было никаких черных коробок или чего-либо похожего на предмет, который мы видели на видео.

Я увидел на крыше здания зеленую бутылку: раньше в таких продавали вино, однако в эту можно было поместить не меньше галлона жидкости. В ней была вода, скорее всего, дождевая. Престон и наш компаньон сумели взобраться по стремянке достаточно высоко, чтобы видеть поверхность крыши, — но то, что мы нашли, не имело никакого смысла. Казалось, Престон снимал какое-то другое здание, другую жизнь или измерение. Но насосная станция была той самой, которую мы засняли на пленку, — в этом не могло быть ошибки. Но тогда мы так и не разгадали эту загадку…

Через несколько дней мы столкнулись с еще одним загадочным явлением. Боб Николс, отец Престона, нашел у задней двери своего дома зеленую бутылку с дождевой водой. Он понятия не имел, откуда она взялась и зачем нужна, — потому и спросил об этом сына. Престон сразу узнал в ней бутылку, стоявшую на крыше насосной станции, но никак не смог объяснить ее появление здесь. У меня возникли только две идеи: либо произошла телепортация, либо кому-то было непременно нужно принести бутылку к дому Престона. Однако я точно знал, что теперь мне придется исследовать магическую природу не только черных коробок, но о еще и зеленых бутылок (наверное, мне следовало больше узнать о джиннах из бутылок, но я решил, что это займет слишком много времени). То, что начиналось как невинное исследование синхроничности, связанной с фамилиями Камерон и Уилсон, привело к тому, что я во весь дух мчался навстречу оккультному потоку, началом которого были «Работы Бабалон». Уже в конце я понял, что коробка и бутылка указывали направление этого течения — которое, кстати, вдохновило меня на дальнейшие расследования и способствовало появлению синхроничности. Наше приключение было куда опаснее, чем вам может показаться. Во-первых, я почувствовал сильное сопротивление со стороны оккультных существ, не желавших, чтобы мы раскрыли их тайну (в качестве примера можно привести тряску в самолете). А во-вторых (конечно, в то время я не думал об этом), «Работы Бабалон» имели связь с частотами смерти: ведь Джек Парсонс принес себя в жертву, чтобы достичь этой цели. Я понимал, что тогда в самолете моя воля словно «пробудила» Престона и сохранила нам жизнь. Не знаю, что это было на самом деле, — главное, я остался жив и случайно стал свидетелем тайны. Но на кону стояло куда больше, чем моя жизнь.