Надо будет как-нибудь при ближайшем же удобном случае, поговорить, объяснить. Повиниться-извиниться, естественно (с меня не убудет!) и дать какую-нибудь должность, чтоб при деле была.

Кажется в «реальной истории» Гризодубова возглавляла Женский антифашистский комитет.

Почему бы и нет?

Но первым делом, её надо отправить в Америку, к Саре Ротстейн – организовавшей и возглавляющей общественную организацию «Дочь еврейского народа», помогающую нашей стране словом, делом и материально. Её сын Абрам в мае женится на нашей девушке-переводчице из «Большого посольства» и такой «свадебный генерал» со стороны невесты, придётся весьма кстати.

***

Говорю шурину Паше:

– Получишь, конечно, «героя». Если белый медведь прежде не слопает.

Тот, с серьёзной миной на роже простовато-плутоватой морды:

– Согласен и на «посмертно».

В шутливом тоне:

– А вот это у меня – запросто.

Паша не уходит, стоит мнётся:

– Иосиф Виссарионович…

Читая его мысли по лицу:

– Конечно, бери. Ещё Суворов сказал: «На рыбалке хоть штык продай – но выпей!».

Тот, с гаммой самых разнообразных чувств в голосе:

– Ну, тогда я из буфета возьму одну…

– Бери сразу две, иль три, чтоб не пришлось бегать.

Сам то я в принципе мало пью – рюмочки три и харе… А вот шурин мой – как не в себя.

Ну, кто из нас без недостатков – тот первым пусть бросит в него камень!

Из ресторана «Арагви» каждую неделю присылают одну бутылку «Московской особой», а так как я особенно не увлекаюсь (разве что с соратниками-посвящёнными, в кругу семьи по праздникам, да и так – по случаю), то за зиму накопился изрядный запасец.

Правда, вчера мы его изрядно опустошили с товарищами «посвящёнными», но кое-что всё равно должно остаться.

Заговорщически подмигнув шуряку:

– …Да и не настолько богаты мы с тобой, Паша, чтоб от халявы отказываться. Хахаха!

– ХАХАХА!!!

Вскоре Паша вернулся с двумя пузырями водки и вопросительно на меня глянув, завис:

– Последние.

– Ты это серьёзно?

Кивает:

– Там правда одна ещё осталась, но початая… Пусть, думаю стоит.

Чешу в затылке:

«Это сколько ж, мы двадцатого числа «приговорили»?!».

Впрочем и, народу то было прилично - не считая позже приехавшего «перепевать» со мной Высоцкого Утёсова.

Как всегда возникшая не вовремя на пороге столовой моя благоверная, естественно - если б даже и хотела, всё-таки не смогла промолчать:

– Во, рыбаки называется! Лишь бы налакаться этой гадости.

Целую её и ласково:

– Вы б, не бухтели, Валентина Васильевна - а сообразили б, что рыбакам закусить.

Однако, та сердито отмахнулась:

– Некогда мне. Подавальщицам скажите, те и «сообразят»…

Прихорашиваясь перед зеркалом:

– …Да и не по чину мне! Я ж теперь в расчёте не какая-нибудь там «второй установщик трубки», а «третий орудийный номер159». Мне командир батареи обещал ефрейтора после присяги дать!

И пошла облачаться в шинель с нашивками Войск противовоздушной обороны страны.

Задумчиво глядя ей вслед:

«Не жена стала, а прям старшина в юбке! Учения Московского округа ПВО, что ли вновь объявить? Чтоб с 85-мм унитарным патроном «53-УО-365» туда-сюда попрыгала и хотя бы на время - стала менее разговорчивей, да более покладистой».

Шурину:

– Ладно, Паша! Иди пока, начинай ловить, а я через полчасика нагряну.

Однако, через полчасика «нагрянуть» не удалось…

***

Проводив свою «половинку», переговорил по ВЧ с кое-какими руководящими товарищами, выслушал донесения, поставил задачи…

Посмотрел на настенные часы – всего-навсего заняло двадцать минут.

Затем, через Александра Николаевича Поскрёбышева связался по городскому телефону с Гризодубовой:

– Здравствуйте, Валентина Степановна! Это Сталин Вас беспокоит…

После довольно продолжительного молчания:

– Здравствуйте, товарищ Сталин…

В ей голосе чувствуется обида и какая-то отчуждённость.

– В неформальной обстановке, можете называть меня «Иосиф Виссарионович».

В изрядном замешательстве:

– Хорошо, Иосиф Виссарионович.

– Хочу сделать Вам предложение, от которого Вы не сможете отказаться…

Чую настороженность и скованность, поэтому шучу:

– …К сожалению, я уже состою в браке, поэтому это будет предложение не «руки и сердца».