«Паккард» с охраной будет ехать впереди, но возле «Высотки на Котельнической» не остановится - а проедет дальше и будет ждать окончания операции в какой-нибудь подворотне. Мы же поднимемся через «чёрный ход», безопасность в котором будет обеспечена бойцами Косынкина заранее.

Машина, кстати, большая – семиместная, разместились вполне комфортно.

***

«Ближняя дача Сталина», это не просто комплекс зданий, а огороженная высоким деревянным забором, тщательно охраняемая территория леса площадью в 20 гектаров. Миновав её и контрольно пропускной пункт (КПП) на выезде, мы выскочили на Очаковское шоссе – ответвляющегося в свою очередь от Можайского шоссе.

При выезде на последнее в кювете виднелась слетевшая с дорожного «Эмка» (ГАЗ М-1), возле неё небольшая группа людей в командирских шинелях. Увидев нас, они почему-то разом навалившись, начали дружно толкать своё авто.

Бывший за рулём Славин повернул вправо лицо: в таких случаях я имею привычку останавливаться и помогать. Не сам конечно – руками бойцов личной охраны. Пару раз за зиму такое было и, каждый раз генерал Косынкин устраивал по этому поводу грандиозный скандал, жалуясь на меня своему непосредственному начальнику - генерал-лейтенанту Николаю Кирилловичу Спиридонову, Начальнику «Главного управления охраны при СНК СССР» и, даже строча рапорты.

Ябеда!

Тот являлся ко мне и начинал «любить мозги», зануда.

Решив что и в этот раз будет «нарушение параграфа», сидящий на переднем пассажирском месте Петр Евдокимович открыл было рот…

Но я его опередил:

– Езжайте прямо и мимо, товарищ капитан Госбезопасности. И желательно прибавить «газку».

Генерал облегчённо вздохнул и перекрестился.

Славин даванул «на тапку» и меня прижало к спинке сиденья.

Пролетели «прямо и мимо» по Можайскому шоссе ещё с версту, как вдруг я:

– СТОЙ!!!

Машина резко остановилась, не успевший среагировать Косынким приложился лбом об лобовое стекло (невольная тавтология!) и всуе помянул нечистого, что для него совершенно нехарактерно.

Потирая лоб и стараясь не шипеть, он недоумённо вопросил меня:

– В чём дело, товарищ Сталин?

– Про переводчика забыли.

– «Про переводчика»?! Зачем переводчик?!

– Нужен переводчик чтоб переводить с германского на русский и в обратном порядке.

Генерал предложил простейшее решение:

– Давайте уже из квартиры вызовем по телефону товарища Бережкова.

Официально, переводчик у Реципиента - Валентин Михайлович Бережков. Однако, мне известно что тот настрочит в конце жизни мемуары, поэтому от его услуг я решительно отказался.

Кто его знает, что он про эту тайную встречу в будущем насочиняет, правильно?

Спрашиваю:

– У Вас в квартире имеется связь ВЧ?

– Пока только обычный городской телефон. ВЧ пока не провели, хотя товарищ Копытцев обещал ещё при Лаврентии Павловиче.

Генерал-майор Алексей Иванович Копытцев напомню, возглавляет «Специальный отдел при Совнаркоме СССР» (правительственная связь).

Отрицающе верчу головой:

– Нет, так не пойдёт. Возвращаемся на Дачу! Разворачивайтесь, товарищ Славин.

Делаю зарубку на память:

«А товарищу Копытцеву надо будет вставить хороший «пистон»!».

Развернулись и помчались обратно. Только уже в обратном порядке: спереди «членовоз», сзади - бронированный «Паккард».

При нашем приближении, группа командиров стоящих столбами возле «Эмки» в кювете, вдруг начала в панике разбегаться.

Подумал было:

«Чего это они?!».

Но не стал заморачиваться и вскоре забыл.

***

Уже с Ближней даче созвонившись с Павлом Анатольевичем Судоплатовым – Заместителем начальника «Службы внешней разведки» (СВР СССР) и, первым делом строго приказав ему «держать язык за плечами», генерал Косынкин одолжил «на часок» проверенно-благонадёжного переводчика немецкого.

Минут пятнадцать всё это заняло, не больше.

Вновь садясь в ЗИС-101, приказываю Славину:

– Дави «на тапку», товарищ капитан.

Косынкин было:

– «Паккард» отстанет.

Нетерпеливо махнул рукой:

– Да и Маркс с ним!

Захотят убить – убьют и никакой набитый охраной американский броневик не поможет.

Генерал завёл было обычную «шарманку»:

– Товарищ Сталин! Я должен буду отметить это нарушение в рапорте…

Беспристрастно-холодным тоном, каким я ещё ни разу с ним не разговаривал: