Я жадно пила, следя за струйкой воды, которую Керри отводила в сторону.

— Хватит. Не хочу, чтобы тебя стошнило.

Я положила голову на матрас. Приземление на подушку было таким, словно я вросла в цемент. Боль отдавалась в черепе равномерным барабанным боем.

— Почему? — прохрипела я.

Только этот вопрос я смогла задать. Такой простой. И в то же время способный разрушить мой мир.

Керри уставилась на меня сверху вниз.

— Ты не знаешь, через что он прошел.

— Эйден?

Она кивнула.

— Семья ужасно относилась к нему. Раз за разом отвергала его. А Феникс намного хуже. Пытал его. Бросая свою силу Эйдену в лицо. Говоря Эйдену, что изгонит его, когда станет королем.

Я нахмурилась, но тут же пожалела о своем поступке, когда вспыхнула новая волна боли. Это был не Феникс. Он бы не поступил так с Эйденом.

— Феникс всего лишь хочет мира с братом.

Керри фыркнула.

— Если ты в это веришь, то ты действительно выпила Кул-Эйд (прим. пер. «Пить Кул-Эйд» — это фраза, предполагающая, что кто-то бездумно принял догму группы или лидера (культа), не полностью понимая последствия.).

— Не Феникс пытался убить меня. Не он похитил меня и просто избил до потери сознания.

Керри покраснела.

— Эйден не собирался убивать тебя, ему просто нужно было добраться до Финикса…

Я усмехнулась.

Керри вскочила на ноги.

— Это правда.

— И ты хочешь сказать мне, что это сделал призрак? — Я указала связанными руками на свое лицо.

Она покраснела еще сильнее.

— На войне бывают жертвы. Тебе было больно, и мне жаль, но это нужно было сделать.

Похоже не я пила Кул-Эйд, а Керри. Какую бы чушь Эйден ни наговорил, она впитывала ее в себя.

Прикусив щеку изнутри, я изучала девушку, которую считала подругой. Первый человек, который проявил ко мне настоящую доброту в Кингвуде. Как такое произошло?

— Скажи, почему ты ему веришь?

Было бесполезно объяснять ей все причины, по которым она была неправа, если я не пойму, почему она считала себя правой.

Керри на мгновение замолчала, словно проверяя меня, действительно ли я хочу знать.

— Ты не знаешь, каково это. Быть членом семьи, который всегда казался чем-то меньшим, чем… неудобство. Обузой.

Боль поселилась глубоко в моей груди.

— Тогда, может быть, ты сможешь мне это объяснить.

— Сколько я себя помню, мной помыкали каждый день. Дети в школе. Даже мой собственный брат.

— Твой брат? — Эта боль усилилась. Независимо от того, что сейчас делала Керри, я по-прежнему сочувствовала маленькой страдающей девочке.

Она прикусила губу и кивнула.

— Он всегда говорил, что делает это для того, чтобы я закалилась, чтобы мои силы росли. Но на самом деле ему просто нравилось причинять мне боль.

По-моему, это было очень похоже на Эйдена, если честно. Но Керри не могла сейчас этого услышать.

— Мне жаль, Керри. — Я надеялась, что она услышит правду в моих словах. — Этот мир настолько одержим тем, сколькими стихиями вы управляете, насколько сильны ваши связи, что они забыли, что за этими способностями стоят люди.

— Ты права, но Эйден видит меня.

В животе у меня образовалась свинцовая тяжесть, за которой быстро последовала новая волна тошноты. У меня было ощущение, что я знаю, к чему это приведет.

Я сглотнула, подыскивая слова, которые не вывели бы Керри из себя.

— Вы двое подружились?

Она покраснела, но на этот раз не от гнева.

— Похоже на то. — Она прикусила губу. — Он всегда был добр ко мне. Улыбался и здоровался, когда все остальные игнорировали меня. Но потом он увидел, что у меня проблемы на занятиях по бою. Ты была так занята с королевской семьей, что не видела, как мне было тяжело.

У меня сдавило горло.

— Мне жаль. Мне следовало быть более внимательной. Мне следовало чаще заглядывать к тебе.

Чувство вины засело глубоко в душе. В последнее время я была никудышной подругой. Я пыталась помочь Керри на занятиях по бою, но отвлеклась, пытаясь защититься от Дрю, Зены и Эйдена. И я погрузилась в изучение эфира, в понимание этой новой связи, частью которой я стала. Керри очень мало знала обо всем этом, поэтому, по ее мнению, я просто игнорировала нашу дружбу.