Шрифт:
– Обезоружить или победить? Какие подручные средства можно использовать? – поинтересовался Никита.
– Да любые… - разрешил «большой дядя».
Зря он это сказал… Он даже не успел среагировать… тут же в грудь ему прилетела сломанная рукоятка от саперной лопатки. Дядька рассмеялся, вместе с них хохотали все, кто видел, как деревяшка отскочила от его мощной груди.
После этого Никита немного сместился в сторону и запустил за несколько секунд в опорный столб перекрытия 2 саперные лопатки и штык-нож от СВТ-40, который успел свистнуть у одного из бойцов из ножен. Смех прекратился, все попало в столб, все воткнулось на уровне груди и живота дядьки.
– Твою ж мать… - дядька почесал то место, куда прилетела деревяшка.
– Das ist eine Uberraschung… Ich weiss nicht… - зачем-то или с какого-то перепугу выдал по-немецки Шарабарин. (Вот это неожиданность… Не знаю…)
– Was soll es bedeuten, Dass ich so traurig bin… - продолжил его мысль Никита. (что стало со мною, печалью душа смущена)
– Ты посмотри, он еще и по-немецки лопочет! – удивился старшина.
– Хорош. И произношение хорошее. – остался доволен Шарабарин. – Ну… А теперь смотрим, как вы стреляете…
– Журин, вот скажи мне, как они вдвоем, ухитрились сбить 9 банок 14-ю патронами? Вдвоем! При том, что у них над ухом выстрелы раздавались? Они даже не вздрагивали… - Удивлялся Шарабарин.
– А ты почему не стрелял? Не умеешь? – спросил у Никиты заместитель командира бригады по разведке.
– Я лучше из пистолетов стреляю. Зачем патроны переводить. – просто ответил Никитос.
– Верю… Все Журин, я их у тебя забираю к разведчикам… Думаю, пригодятся.
Вечером к Шарабарину подошел двухметровый моряк – старшина 1 статьи:
– Товарищ капитан-лейтенант, а откуда все-таки пацаны? Так и не сказали? Ой и не простые, пацаны…
– Сказали, что партизанили и их вывезли на большую землю…
– Очень странно себя ведут для мальцов: нет у них страха перед неизвестностью и ни уважения перед взрослыми, на все у них есть свое мнение, которое кажется разумным и правильным. Такие вещи выдают, что известны только опытным бойцам… Если партизанили и уже давно воюют, то тогда все встает на свои места.
– Согласен старшина, не простые мальчуганы, не простые…
Где-то я это уже видел…
– Илюха, где-то я это уже видел… даже скажу где: в партизанском отряде, - сокрушался Серый сидя на перевернутом ведре и чистя картошку.
– Терпи Серый, терпи… - вздохнул Илья.
– Ты-то чего вздыхаешь? Получил главное - тельник, теперь можешь обратно возвращаться… А мы даже по тельнику не получили, в детдомовском ходим… успеете, говорят.
– Серый, будешь умничать, поиграю в «Ивана царевича и серого волка».
– Это как? – удивился Серый.
– Да просто! Сяду на тебя и поскачем на передовую!
– Да ну тебя, «острила с Нижнего Тагила»… Вот интересно, чем «Кукушонок» в штабе занимается…
– Чем-то занимается… Он, между прочим, хитрый: Капличем не назвался… А мы - лохонулись – свои фамилии назвали… Хотя, ты тоже не свою – партизанскую. Значит, только я лохонулся…
– Зато все ордена будут твои!
– Да иди ты… Это вы все в наградах. А у меня – только «закрутки» на спине от фрицевских орденов, что на груди и одна «пендалька».
Вечером в домике, где располагалось подразделение разведчиков, появился Никита. Вид у него был уставший.
– О, халтурщик нарисовался, - полушутя – полусерьезно поприветствовал друга Илья. – То ли дело мы! Да, Серый? Все в боевой работе: картофана три мешка начистили, воды натаскали, камбуз помыли – почистили…
– Не смешно... – Никита моргнул и кивнул на выход, давая понять, что надо бы потрепаться.
Сели недалеко от плетня.
– Значит так… Немцы 17 июля прорвали фронт и идут на Сталинград. Из того, что помню, то приказ 227, который «Ни шагу назад», должен появиться в конце июля. Кажется, 27 числа, но могу ошибаться. Сейчас в сторону наступающих фрицев будет выдвигаться передовой отряд…
Передовой отряд моряков под командованием старшего лейтенанта Журина и политрука В. А. Богайчука, которому была придана рота автоматчиков, три противотанковых орудия, минометный взвод и отделение противотанковых ружей, поздно вечером 23 июля подошёл к уже занятому противником хутору Беляевский и окопался на окраине хутора на высотке...
Против моряков фашисты бросили два батальона пехоты и эскадрон кавалерии. Моряки выиграли первую схватку. Гитлеровцы потеряли около сотни солдат и офицеров. Отряд А. А. Журина отошел к основным силам бригады.