Младший лейтенант посмотрел, опустился на дно окопа, обхватил голову руками и наблюдателю показалось, что молодой лейтенантик прошептал что-то похожее на «Серый».

«Да, вид не для слабонервных, на мальчишке нет живого места, самого-то трясет. А тут лейтенантик, видать, только после учебки, еще бритвы и пороха не нюхал и такой вид», - подумал, глядя на эту картину, сержант.

– Сержант, в расположении есть снайпер или снайперская винтовка? – глухо спросил младший лейтенант.

– Как же без снайпера, есть…

– Вызовите его сюда, на НП, как можно быстрее!
–

Когда пришел ефрейтор, ротный снайпер, младший лейтенант выдал совсем невообразимое:

– Товарищ ефрейтор, посмотрите, на немецких позициях, к столбам привязаны наши разведчики. Видите?

– Да, товарищ младший лейтенант, вижу. – подтвердил снайпер.

– К центральному столбу привязан мальчик… Приказываю Вам прекратить мучения разведчика.

– Ты охренел, младшой?
– потерял всякую субординацию снайпер.
– Чтоб я… своего, да еще мальчишку?!

– Я приказываю! – настаивал младший лейтенант.

– Да пошел ты… со своим приказом! Только от мамкиной сиськи, с пушком над губой, молокосос! Поплачь еще, что тебя не слушаются… Погоны только получил и приказывает!

Старший лейтенант – связист, положил ефрейтору руку на плечо, успокаивая:

– Леня, спокойнее…

– А что спокойнее? Уж лучше в штрафники, чем то, что он приказывает делать! Младшой, а слабо самому стрельнуть? – не успокаивался снайпер.

– Товарищ ефрейтор, приказываю дать мне винтовку! – глухим, срывающимся голосом, чуть не плача потребовал младший лейтенант.

– Да забери, - ефрейтор отдал винтовку, но в голове у него крутилось, что сейчас психованный лейтенантик может и шлепнуть, с досады и перепугу.

Младший лейтенант взял снайперку, перешел в ячейку, пододвинул одного из бойцов, изготовился к стрельбе – подал патрон в патронник, прицелился, вдохнул, выдохнул и нажал на спуск. Наблюдатель увидел, как дернулось мальчишечье тело – пуля попала в сердце.

Младший лейтенант, с почерневшим лицом, повернулся к снайперу, молча протянул винтовку ефрейтору. Снайпер взял свое оружие, и отметил, что у «лейтенантика» даже руки не трясутся, а ведь перед выстрелом того просто колотило от дрожи. Младший лейтенант, отдав винтовку, пошел от наблюдательного пункта по окопу покачиваясь, как пьяный.

Илья лежал, глядя в стенку.

– Где этот урод? – раздался громкий командный голос во дворе домика, где располагалась группа СМЕРШовцев.

– Товарищ майор! – попытался утихомирить разъяренного офицера - разведчика лейтенант Белов.

– Лейтенант, мне сейчас плевать на все и вся! И на СМЕРШ, и на трибунал! Не вмешивайтесь!

В комнату ворвались майор Смирнов, старший лейтенант Миленкин и еще несколько бойцов.

– Урод, повернись ко мне лицом или я тебя пристрелю, как собаку… - не сдерживался в выражениях командир разведки армии майор Смирнов.

Илья повернулся и сел на кровать… Без всякого страха, не вставая, посмотрел в глаза майору.

– Ты хоть знаешь, кого ты застрелил? Ты хоть знаешь? –сдерживая слезы, потрясая пистолетом, начал майор. – Он воевал с 41-го! Не то, что ты, сопляк, младший лейтенантик, только курсы закончил и фрица живого не видел! Его же можно было спасти! Он жив был! Он меня от смерти спасал! Пристрелю!

– Стреляйте, мне легче станет, все кончится… Я себя не смогу, да и нельзя, наверно… -устало сказал Илья.

– Чего? –опешил майор, от такого поворота. – Чего ты понимаешь в стрелять? Ты даже не знаешь, как его звали! Ты хоть понимаешь, что он был мне как сын?

– Знаю, как звали… Сережка - мой брат…

За столом, с нехитрой снедью: картошкой, тушенкой, огурцами, луком, фляжками со спиртом, сидели, глядя в кружки, уже изрядно захмелевшие, СМЕРШевцы и армейские разведчики.

– Я его два раза терял… сперва сказали, что он в госпитале умер… - рассказывал майор Смирнов. – Вернулся живой! Как все радовались… Решили его поберечь, перевели в штаб. А нас перебросили в 65 Армию. И вот приходит письмо, что Сережку похоронили – снайпер убил, из окопа высунулся, каску пробило и… насмерть. А через две недели после письма возвращается из госпиталя Овчаренко и привозит мальчишку в роту… Ох, я орал… Так орал, что… А как увидел, как Овчаренко с мальчишкой моются у колодца, думал, что порву старшину своими руками… Я же не выдержу… А тут мальчишка поворачивается и бежит на встречу! Серый! Живой!!! Я впервые, за всю войну, разрыдался… Я был счастлив и хотел его отправить в тыл. Но он сказал, что сбежит… Его же не удержать… Вот тебя, младшой, удержать?

Илья молчал…

– Майор, Илью и удержать? Я тебе про него такое расскажу, вообще не поверишь! Я сам не верил! Он голый, зимой, несколько километров к нашим бежал! Во…

– Верю! Вот и Серый, такой же, он рассказывал, как партизан искал зимой без обувки… А младшой покрепче будет, верю! О чем я? А! Не удержал бы я Серого… Решил, пусть лучше рядом будет. И командование согласилось… А этот выход не сложился сразу… надо было им вернуться…

– Товарищ майор, как вернуться? Двоих отсекли огнем, а остальные-то прошли! И разведданные были нужны…- оправдывался старший лейтенант Миленкин.