– Да помолчи ты… знаю все…- прервал командира разведгруппы майор. – Ну кто же знал, что партизанские маяки, что нам дали, уже провалены. Кто бы знал…

– А Сережка, будто что-то почуял, он же партизанил!
– опять начал Миленкин. – Если бы не он, нас бы всех повязали, все бы мы полегли… А потом нам пришлось уходить от облавы, ушли благодаря партизанам, настоящим партизанам, получили данные, передали их в армию, но погибли Овчаренко и Семенов… Возвратились. А в дивизии только и разговоров, что какой-то сопляк застрелил Сережку… Прости, младшой… Говорю, как было…

– Ну, неужто не было никакой возможности отбить? Спасти? – говорил, глядя в стол, сокрушался Смирнов, хотя и сам понимал, что это было практически невозможно.

– Он бы сам так жить не захотел бы… Его так изуродовали, что на нем целого места не было, только лицо…- вздохнув, пояснил Илья.
– Я знаю, что это такое…

– Да что ты знаешь, младшой? Он из таких передряг выкарабкивался! В него две пули почти в сердце входили, два раза похоронку писали! Но он был жив… А ты? Что ты видел, кроме училища?

– Зря ты так, майор… Ты же ничего не знаешь… - попытался урезонить Смирнова майор Свиридов.

Илья в сердцах махнул рукой, встал из-за стола, лег на кровать лицом в подушку, засунув руки под нее так, что подушка закрывала и уши. Он не хотел больше ничего слышать ни о себе, ни о Сережке.

«Как не сойти с ума, когда видишь изуродованного друга? Когда он шепчет: «Стреляй!»? Я не мог его оставить в таком виде. Серый погиб, значит он должен вернутся в целом состоянии. Мы же вернулись только с поверхностными шрамами, мне же делали обследование – только наружные отметины, которые никак не влияли на здоровье! А если Серый … Нет! Я же выдержал! Он тоже - сильный, столько раз в госпитале валялся… Справится! Мы справимся! Хватит выть, мне еще за Серого на Рейхстаге расписываться!» - мысли путались, Илья размышляя, успокаивая себя, заснул. То ли сброшенное напряжение и успокоение от осознания, что поступил правильно, то ли глоток спирта, что он сделал из кружки и от которого закашлялся, ведь это было первое крепкое спиртное в его жизни. Да, пиво пробовал, но… не понравилось оно Илье, горькое, не приятное. Да и Папа учуял… Маме не сказал, но «по мозгам» Илья потом получил по полной.

Рано утром, проснувшись, майор-разведчик, по привычке, первым делом осмотрел комнату, увидел стоящего у окна майора – СМЕРШовца.

– Доброе! – Свиридов, будто затылком увидел, что Смирнов проснулся.

– А как ты… - удивился Смирнов.

– Не бери в голову, кровать скрипнула… Помнишь вчерашний разговор, что мамлей (младший лейтенант) пороха не нюхал?

– Ну…

– Пойдем во двор, глянешь… -позвал майор Свиридов майора Смирнова.

Вышли во двор.

– Куда идем? – поинтересовался Смирнов.

– Илюха рванул на утреннюю пробежку. Надо искать рядом пруд или реку, он без воды не может, даже тельняшку не снимает.

– Подожди, майор… Если вспомнить карту… Между Огородниками и Несьвежем будут запруды и озера. Вон там должно быть озеро, - Смирнов показал на запад – северо-запад.

– В эту сторону он и побежал. Думаю, найдем.

Через пять минут офицеры вышли на берег озера.

– Давай не пойдем туда, отсюда посмотрим? Начнем спускаться, он нас заметит. – предложил Свиридов.

– А почему не пойдем? Или мы прячемся? Давай тоже купнемся! С утреца, да еще после вчерашнего, не повредит – взбодримся!
– сделал ответку Смирнов.

– А давай! – согласился СМЕРШевец.

Только в воде Илья забывал о войне, о смертях, обо все на свете… Из воды, плывя к берегу во второй раз, Илья увидел, что к его одежде, оставленной на берегу подошли два майора. Постояли и тоже стали раздеваться. Увидел и почти тут же забыл о них.

– Майор, а водичка –то прохладная! Не замерзнем? – закинул удочку Свиридов.

– Майор, ты воды боишься? Я же сказал, сполоснемся – взбодримся! – ответил Смирнов.

Водичка была, конечно, не колодезная, но с утра – прохладненькая. Майоры макнулись и вылезли одеваться, а Илья все еще «нарезал круги».

– Во дает, младшой, как дельфин! – восхитился Смирнов, одеваясь.
– Мне бы его 18 лет!

– Майор, а ты кем был до войны?

– Я? Я кадровый военный. До службы охотником был, я же сибиряк! Поэтому и разведка. – сказал Смирнов.

– А я был учителем в Калаче-не-Дону, потом был направлен на службу в НКВД, теперь вот СМЕРШ. – начал рассказ о себе Свиридов, а потом, неожиданно перешел на Илью. – Майор, а младший лейтенант, ты прав, совсем мальчишка. Ему нет и 16 лет…

– А я-то думаю, что за юнец безусый… Но… Погоди, а как он в училище-то попал?
– удивился Смирнов.

– Давай расскажу… Трое мальчишек попали в Калачевский детдом. Попали из разных партизанских отрядов, но считали себя братьями. В 1942 они защищали Сталинград. Теряли друг друга и находили. Илья, когда Никита …

– Когда Сережка? – не понял майор Свиридов.

– Когда Никита, еще один из их троицы, провалился под лед, Илья отдал свою одежду Никите, и несколько километров, зимой, бежал в одном исподнем. А Сережка в это время был в госпитале, и вернувшись из госпиталя, первым делом бросился искать Илью и Никиту.