Она скрестила ноги, подняв юбку выше колен. Чулок не было, на ногах были черные лакированные лодочки с ремешками вокруг лодыжек. На одной ноге к тому же поблескивал золотой ножной браслет. Если ей было более семнадцати лет, я готов был съесть весь гравий со двора Бартера.

Несколько секунд мы смотрели друг на друга, потом она сказала:

– Привет.

Она протянула это слово, произнеся его низким гортанным голосом и вложив в него все очарование Клеопатры, спускающейся по Нилу на судне.

– Вы ошиблись хижиной, не так ли?
– сказал я.

– Разве?

Она продолжала играть роль "роковой женщины", принимая заученно-соблазнительные позы и выставляя напоказ все округлые линии своего тела.

– Я так считаю, - ответил я.

Что касается меня, я не знал ни имени, ни амплуа этой девицы, да меня это не особенно и интересовало. Мне хотелось спать, хотелось лечь спать одному.

– А я нет!
– ответила она.

– Вообще бы мне было приятно поспорить с вами, но я слишком устал для этого.

– Не сомневайтесь, вам будет приятно поближе познакомиться со мной! заявила она.

Она многозначительно усмехнулась.

– Я полагаю, что лучше всего это разрешить таким образом: добежать до офиса. Для этого требуется всего одна минута. Если вы случайно забрели в мой домик...

– Вы молодо выглядите, - сказала девица, - но вы не можете быть настолько молоды.

Она с минуту изучала меня.

– Обожаю блондинов, - добавила она.
– Блондины сводят меня с ума.

Похоже на то, что она до сих пор не верила тому, что я ни капельки в ней не заинтересован.

– Девочка, - сказал я, - вы не пони...

– Бланш, - поправила она меня, приподняв бровь.

– Олл-райт, Бланш. Почему вы не возвращаетесь домой?

– Я хочу остаться здесь.

– Я тоже.

– Это можно устроить.

– Нет, Бланш, нельзя.

– Почему?

– Я храплю. Ты не сможешь заснуть.

– Какие пустяки!

– Дорогуша...

– Ага, вы уже становитесь нежным...

– Через несколько минут я стану настолько нежным, что вышвырну тебя отсюда пинком под зад!

Бланш захихикала.

– Ни за что не поверю.

– Послушай, ты вытянула пустышку. Отнеси это к непредвиденным расходам и отправляйся домой.

– Я остаюсь!
– заявила она твердо.

– Мне бы не хотелось пугать тебя...

– Валяйте, попробуйте испугать.

– Я коп.

Она посмотрела на меня равнодушно и сказала:

– Прекрасно. А я разбойник. Давайте-ка поиграем в полицейских и разбойников.

– Нужно показать значок?

– Что?

Я тяжело вздохнул.

– Бланш, давай внесем полную ясность. Я не знаю, кто направил тебя в эту хижину, но этот человек сделал ошибку. Я ничего не заказывал. Ты меня ни капельки не интересуешь. Я устал и хочу спать. Я не люблю рыжих, в особенности семнадцатилетних подростков, которым следует сидеть дома и читать комиксы. Не заставляй меня выходить из себя и...

– Я вовсе вас не принуждаю.

– Ну, черт побери!
– взорвался я.

– Теперь вы ругаетесь.

– Сколько тебе лет, Бланш?

– А что?

– Мне интересно.

– Я вижу, вы постепенно начинаете заинтересовываться. Мне девятнадцатый. Перестаньте волноваться.

– Когда ты родилась?

– Что?

– Когда ты родилась?

Бланш пожевала губу, занимаясь подсчетами.

– В январе 1939 года, - сказала она.

– Прибавь еще несколько лет.

– До чего же вы дотошный! Я же вас не спрашиваю, сколько вам лет.

– Где ты живешь, Бланш?

– В городе.

– Сулливан Корнес?

– Корнес? Да я здесь бы померла с тоски!

– Где же тогда?

– В Дэвистауне. Это настоящий большой город.

– Уверен, что так.

– Почему вы не верите?

Внезапно она возмутилась.

– Вы там бывали?

– Нет.

– Тогда о'кэй.

– О'кэй.

– Если мы и дальше намерены сидеть и разговаривать, тогда давайте устроимся поудобнее, - предложила она.

Гнев ее внезапно прошел.

– Мы не будем сидеть и болтать. Я лягу спать, а ты поедешь домой в свою прекрасную метрополию.

– Я не могла бы попасть туда сейчас, даже если бы захотела. У меня нет машины.