Офицер Юрий Булуктаев:

"Олег, насчет протекционизма в армии я с тобой согласен. Но, с другой стороны, в Советской армии военные династии никто не отменял. И ты сам выбрал свою жизненную дорогу, а их с детства готовили, что «ты пойдешь по стопам отца, деда» и т. д. Тот же племянник главного маршала артиллерии, который учился с тобой, наверняка учился в равных со всеми условиях. Денщика у него не было, в офицерской столовой не харчевался, персональная официантка к нему приставлена не была, от нарядов, караулов, посудомойки, уборки территории или других работ не освобождался и т. д. А то, что у него дядя Главный маршал артиллерии - это не клеймо. Многие из них были порядочными офицерами и отличными командирами. У нас в СГВ был НШ полка, капитан Пашинский В.Н., сын и внук генерала. КАПИТАН! Умнейший офицер, светлая голова, очень порядочный человек, доступный для любого офицера без всяких проблем, он есть у меня тут в друзьях. Прошел весь армейский путь от суворовца до генерала. Комдив там же, генерал Копылов, сын генерал-лейтенанта. Военная косточка, интеллигент до мозга костей, дослужился до командующего Сибирского военного округа. Про генерала Соколова я писал выше. Да дай Бог таким, как они, выдвижений по службе и генеральских погон. Но до маршалов никто из них не дослужился. А вот НГШ ВС РФ Квашнин - вообще пиджак, службу начинал офицером-двухгодичником, зампотехом танковой роты. Остался в армии по собственному желанию. Дослужился до Генерала Армии. Последовавшие за ним Макаров (из колхозников), и нынешний Герасимов - из рабочих. Тебе наверняка известны такие фамилии как Рохлин, Родионов, Грачев, Громов, Лебедь… Какие там «внуки маршалов» - все от сохи. И чего они добились в своей службе. Рохлин вообще сын осужденного по 58-й статье и умершего в лагерях. Это я к тому, что «внук генерала не станет маршалом»… Станет. Примеров достаточно".

Офицер Олег Топало:

"Юра, согласен с тобой. Примеров, приведенных тобою, сам помню множество и самых разных. В одной со мной батарее учился сын советского военного атташе во Франции. Кадет. Мозги золотые, сессии сдавал играючи. КМС по офицерскому многоборью, музыкант. Хороший товарищ, но разгильдяй на букву «п». Никогда не унывал, пофигист высшего класса. За очередной залет на 3-м курсе отчислили, но в войска не отослали, назначили каптерщиком в нашей же батарее. Так и ходил в ПШ, но с солдатскими погонами несколько месяцев. Мы сдали сессию, разъехались в отпуска, приезжаем, он нас встречает снова с курсантскими погонами. Оказывается, ему разрешили сдать экзамены вместе с «залетчиками» и восстановили. Лет через 8, примерно, после выпуска, будучи в командировке в Бельцах я встречаю его капитаном, командиром батареи «кадра». Запомнил его слова: " За эти годы я прошел «славный» боевой путь от командира взвода до КД и обратно". То есть был несколько раз снижен в должности за залеты. В разговорах он проговорился, что с КД он готовился поступить в Академию Советской Армии («Консерваторию») и тоже стать военным дипломатом. А сейчас, как он выразился, придется «командовать, как все». Дослужился до командира полка где-то на Урале, у себя на Родине. Помню тот же Бек-Темирбулатов нам как-то интересную статистику «откопал». За точность цифр сейчас уже не ручаюсь, но примерно так. Якобы на 6–7 капитанов приходится один майор. А на 4–5 майоров - один подполковник. Ну и далее, в таком смысле. Наш унгенский полк был полукадрированным. Были развернутые дивизионы, одна батарея и взвод управления - живые люди менее 40 человек. И были кадрированные - 3 комбата, НШ, КД и все! Один из таких НШ, пользующийся авторитетом, толковый и порядочный, победитель конкурсов, постоянно поощряемый и т. п., был кандидатом на повышение. Ему предложили должность НШ развернутого дивизиона с перспективой через 8 месяцев стать КД этого же дивизиона, т. к. нынешний должен был уйти на пенсию. Личный состав повторюсь, менее 40 человек. Он отказался, мотивируя тем, что л.с. у него был только во взводные времена. «Партизаны» во время развертываний дивизиона - другое. Через пару-тройку лет его назначили нач. разведки полка и буквально через год-два перевели в управление РВ и А армии в Тирасполь. Приезжал к нам уже, как проверяющий. Из Тирасполя уехал в Афган, из Афгана заменился в управление РВ и А КОдВО. Шла речь, что он ушел преподом в училище, но Союз распался и я потерял его следы. Так вот, он именно так делал свою «карьеру». Согласен с тобой, что те, кто «делает карьеру» по командирскому пути, с л.с., выбрали осознанно самый тернистый путь".

Воин интернационалист Петр Савин:

"За время службы в полку была у меня одна совсем уж неприятная «заморочка» с одним однополчанином. Рассказываю: где-то в ноябре-начале декабря 88-го это было. Служил в полку замкомандиром ремонтной роты ст. л-т Айжанов Жалгас Шарипович (Самаркандское ВАКУ-86, 1987–1989). Должность у него чисто старлейская, но парень толковый, в машинах классно соображал и руки откуда надо росли. В 4-м реадн чуть раньше освободилась должность зампотеха, т. к. занимавший ее м-р Кадников Олег Ильич (ЧВАКУ-65, 02.87–10.88) убыл Союз без замены. Причиной убытия из полка м-ра Кадникова О.И. явилась вроде как тяжелая болезнь кого-то из его родных, но могу и ошибаться. Естественно, в полку встал вопрос — кого назначить зампотехом в 4-й реадн. Предложили эту должность Айжанову Жалгасу и дали недельный срок подумать над предложением. Встречаю я его как-то в офицерском модуле 2-го адн и говорю что-то вроде этого: "Не дури, соглашайся, со старлейской должности сразу идешь на майорскую, мозги есть, в технике (машинах) шаришь, в Союз выйдем — там глядишь с афганским боевым опытом и в академию поступишь…" Одним словом, дал он согласие. Оформили на него документы для назначения и отправили по цепочке… Стал он и.о. зампотеха 4-го реадн.

На меня же, практически с первой недели моего пребывания в полку, начштаба п/п-к Васитинский Николай Андреевич (ВАА-84, 07.87–89) повесил обязанность расписывать наряды/караулы по полку/по гарнизону, т. к. его ЗНШ майору Шабалину Юрию Александровичу (ХВАКУ-75, 04.88–89) или начальнику разведки полка майору Богданову Александру Ивановичу (ТВАКУ-76, 87–89) - не помню уже на ком из них эта обязанность лежала - ну просто в лом было этим заниматься… Естественно, как и было в полку почти изначально заведено, в наряды по парку с завидным постоянством, сменяя друг друга, ходили в основном технари: офицеры - зампотехи дивизионов и прапорщики из РМО и ремонтной роты (кто же лучше их парковое хозяйство знает? — прим. Автора).

Так вот, уже где-то в декабре 88-го, когда Жалгас Айжанов обжился в должности и.о. зампотеха 4-го реадн, опять же случайно встретив в коридоре офицерского модуля 2-го адн, он меня зажимает плотным кольцом со своими прапорами из ремроты (фамилии? — уж и не помню) и выкатывает претензию типа: "Я не для того дал согласие принять должность зампотеха 4-го реадн, чтоб ты меня как молодого взводного почти через день в наряды по парку ставил…" Ситуация эта усугублялась еще и тем, что и Жалгас, и прапора были в меру укушаными - разило аж за километр и автоматы при каждом были… Морду лица мне, конечно, тогда не набили, но неприятный осадок у меня от такого некорректного пьяного разговора остался… И, в некотором роде, я тогда пожалел о своем ранее данном совете Жалгасу пойти на и.о. зампотеха реадн… Никому тогда в полку об этом инциденте я не докладывал, да особо по этому поводу и не заморачивался. Ну, а уже сейчас в настоящее время по-хорошему хотелось бы, чтоб у Жалгаса в его жизни все удачно сложилось.

Одним словом, меньше ходить в наряды по парку Жалгас Айжанов тогда не стал, поскольку с назначением его на должность зампотеха - у меня в нарядных списках офицеров (прапорщиков) уж точно совсем не прибавилось.

Поскольку в полку я также был назначен нештатным дознавателем, то в январе мне поручили провести производство дознания (предварительного следствия) с оформлением протоколов допросов подозреваемых по двум фактам хищений нашими бойцами оружия и боеприпасов и их соответствующей продажи «духам». Говоря сегодняшним языком, имела место организованная преступная группа из бойцов нашего артполка, противотанкового дивизиона и бойцов одной из сторожевых застав. Одни, находясь в караулах, периодически выносили и вывозили со склада любимые «духами» автоматы АКМ калибра 7,62 мм и боеприпасы к ним. Другие перегружали с караульного «Урала» все похищенное в машину противотанкового дивизиона, которая потом шла на заставу. Ну, а бойцы на заставе уже все это продавали «духам». Вырученные от продажи оружия и боеприпасов афошки делили в обратном порядке. Всего имело место два длящихся эпизода хищений: сначала автоматы (12 штук), затем, в несколько заходов, боеприпасы (18 ящиков). В итоге, когда все материалы дознания (предварительного расследования) мной были собраны (это многочасовая и не одного дня кропотливая работа), меня вызвали в дивизию в военную прокуратуру (звания и фамилии офицера от юстиции я уже и не помню, как и не помню с кем из наших штабных я тогда в прокуратуру ездил.
– прим. Автора). Войдя в кабинет и прямо с порога, слышу я от этого ухмыляющегося офицера прокуратуры фразу примерно такого содержания: " Понимаешь, капитан, скоро вывод и брать ЧП на дивизию никому не хочется". У меня от услышанного, как говорят, челюсть отвисла, зло разобрало, внутри все кипит (про себя думаю - вот уроды и бойцы, и эти в прокуратуре и в дивизии, да и похоже наши в полку). Объяснять, что из этих «калашей», в нас выходящих из Афгана, «духи» стрелять будут - смысла нет (не дети ведь, сами все прекрасно понимают), дверью хлопнул и ушел. Одним словом, высокое и не очень начальство, как могло, прикрывало свой зад. В то время такая правда была никому не нужна. Ну, а эти бойцы (уроды), воровавшие автоматы и боеприпасы, сейчас также как все прошедшие Афган, именуют себя афганцами и стопроцентно пользуются льготами, любезно предоставленными Правительствами как всегда всем и чохом. Именно вот этот эпизод и подтолкнул меня, уже после увольнения из «Красной армии» в 1990 году, поступить в Минске на юрфак БГУ.

Допускаю, что кто-то мне возразит - мол, нельзя говорить о плохом из прошлого той войны, мол надо воспитывать молодежь на хороших примерах. Так воспитывайте! И так чтоб сегодняшнее подрастающее поколение отцам-командирам уже в войсках не приходилось вновь перевоспитывать с помощью пинков и такой-то матери… Говорите правду, такую какая она есть, без «свиста и сказок», но при этом поясняйте: как и что в боевой обстановке надо делать, зачем и почему; что такое есть героизм; где и в чем предательство; где границы дисциплинарного проступка, а где уголовно-наказуемое деяние.

Очень сожалею, что не оставил у себя список тех бойцов, проходящих у меня по этим двум уголовным делам. Надо было как-то это зафиксировать для памяти. Каюсь - не додумался. Сейчас бы этот список в интернет выложить с фамилиями и адресами, чтоб все могли ознакомиться какие, афганцы рядом с ними живут и пяткой в грудь себя стучат по «боевым» орденам и медалям, рассказывают небылицы и «сказки» и пользуются льготами… Про одного из фигурантов этого дела знаю - умер несколько лет назад".

Эх, время, время! Почему-то чем старше становишься, тем быстрее оно бежит. Сейчас, когда мне перевалило за шестьдесят, год за годом пролетают незаметно и все дальше и дальше тот апрель 1983 года, когда самолетом из Ашхабада я прибыл в Шинданд, и открылась первая страница моей афганской биографии длиною в восемнадцать месяцев. Это сейчас кажется маленький срок, а тогда в Афганистане дни, недели, месяцы так медленно шли, тянулись, собираясь в год, а потом в следующий, наверное, это потому, что мы Там всегда чего-то ждали, а когда ждешь, время не спешит навстречу. Возможно, это мое субъективное восприятие - ощущение прошлого и нынешнего состояния. Однако, думаю, со мной согласятся многие однополчане, кто проходил службу на основной базе полка в Шинданде, что любая служебная командировка, выезд на боевую операцию, поездка в составе колонны автороты по доставке грузов ускоряли ход времени. И поэтому, несмотря на дорожные риски в пути, неудобства и трудности дорожного быта, для большинства из нас они были желанны. Постоянное же несение службы в пределах части утомляло своим однообразием: подъем, зарядка, утренний туалет, завтрак, развод - изо дня в день одни и те же лица, один и тот же унылый пейзаж окружающей местности. Есть, наверное, такие молодые люди, кто хотел служить в армии, я - нет, но и не хитрил, и не косил, положено, значит положено, все служат. Были отсрочки по зрению, друзья почти все отслужили и вернулись, а кто уже на чемодане сидел, дембель ждал. Наивно подумал, может и вообще не возьмут и в 20 лет женился, жена забеременела (в то время УЗИ не было и кем, ни я, ни она не знали, но она почему-то считала, что будет девочка и оказалась права). О рождении дочери узнал уже, будучи в Афгане и сохранил телеграмму на память. Позже жена прислала фотографию Кати, а воочию увидел я дочь, когда вернулся домой, ей был уже год и шесть месяцев.