– Выпусти меня, – потребовала Паола, ужасаясь предательской хрипоте собственного голоса. – Что подумают люди?

– Они подумают, что мы так любим друг друга, что не можем дождаться первой лесбийской брачной ночи.

Итак, это опять забота о репутации, с тем чтобы добавить весомости той фикции, которая называется их однополой помолвкой. Паолу охватило чувство разочарования.

– Похоже, мне следует проверить – нет ли под кроватью репортёрши дешёвой газетки?

Руна недовольно цокнула языком.

– Тебе не идёт быть циничной, милая. Газетчики своё уже получили.

– Тогда тем более мне нечего делать тут. И потом, я должна вернуться домой, к Элиоту.

– Нет, не должна. Он у своего друга, готовится к экзаменам по вокалу. Мальчик сам мне об этом сказал.

Паола проклинала бесхитростность племянника.

– Я не готова остаться на ночь, – вновь попыталась противиться она, но слова застревали в её горле.

В любом смысле то, что говорила Паола, являлось правдой.

Хозяйка обвела рукой гостиную.

– Эта квартира снабжена всем необходимым, и наши гости обычно ни в чём не нуждаются.

Паола покраснела.

– Я не собираюсь носить ночнушку, предназначенную для какой-нибудь худышки-бизнесменши.

– Наши гости – не только особы женского пола, – успокоила её Руна, – поэтому твоё суждение несколько поспешно.

– Ты привела меня сюда, заперла и предлагаешь казённый наряд. Откуда мне знать, что это не твоё хобби?

– Я думала, ты меня знаешь лучше, – сказала она, ничуть не тронутая резкостью Паолы. – Я только хотела, чтобы это была наша ночь, ночь вне времени, возможность забыть обо всём на свете, исключая нас двоих.

У Паолы возникли смешанные чувства после этих слов, привёдшие её в ещё большее смятение. Невольно мысли уносились в прошлое, когда ими двигала настоящая любовь. Как можно сравнивать сегодняшний фарс с теми искренними чувствами? Однако бархатный голос искусительницы гипнотизировал. У Паолы стали подгибаться колени. В тот же миг галантная женщина оказалась рядом и сгребла её в охапку.

– Я никогда не прощу тебе этого, – поклялась Паола, когда Руна поволокла её в спальню.

Она толкнула Паолу на широкую кровать. Ворс чёрного покрывала из искусственного меха мягко коснулся обнажённой кожи, и тут же Паолу охватила целая гамма чувств, от которых закружилась голова. Руна склонилась, чтобы расстегнуть пуговицы кофточки.

Паола понимала, что должна сопротивляться, чтобы вырваться из этого сладостного плена. Но даже с закрытыми глазами она чувствовала чарующую близость и пьянящий аромат такой близкой ей женщины; казалось, каждая клеточка её тела стремится навстречу прикосновениям Руны. Чувства отказывались подчиняться разуму. Уже давно никто так не обнимал и не ласкал Паолу, не желал, как желала сейчас она. Разве так уж плохо воспользоваться случаем и воскресить в памяти утраченную любовь? Девушке обещана ночь вне времени. Неужели она не может относиться к этому как к драгоценному переживанию, которое не имеет отношения к её дальнейшему существованию?

<<Нет, – твердил разум. – Руна может овладеть тобой – и уже делает это, если быть честной до конца, – но у неё нет права на тебя без твоего согласия. Она по-прежнему не доверяет тебе, осуждает и потому не может ждать твоего снисхождения и добровольной сдачи>>.

Паола попыталась встать, только расстёгнутая одежда затрудняла движения.

– Отпусти меня, – настаивала она, – это зашло очень далеко.

Ладонь Руны гладила щеку Паолы.

– О нет, моя милая. Совсем не так далеко.

Паола кинула на неё злобный взгляд.

– Я буду презирать тебя за это.

– Ты лишь так говоришь, только, судя по глазам, всё обстоит не так. Стоит мне отойти, и ты сама станешь умолять заняться с тобой сексом.

– Нет, – поклялась Паола, однако где-то в глубине чувствовала, что такое очень возможно.

Она и так позволила Руне делать с собой то, чего, как ей казалось, никогда не допустит вновь. Неужели осталось сделать последний шаг и позволить ей всецело овладеть Паолой? Разрешить… позволить… согласиться… Боже, да она уже сделала это, приняв её приглашение. Разве можно расценить этот шаг по-другому? Паола не могла и вообразить, что способна на такое, однако была бессильна совладать с собой и прекратить эту сладостную пытку.

Она уже и сама не знала, действительно ли ей хочется остановить эти часы вне времени. Стиснув челюсти, Паола пыталась подавить стон, готовый вырваться у неё, и отвела глаза, лишь бы не смотреть на Руну. Она не доставит ей удовольствия. Наивная и неискушённая девушка. Откуда Паоле было знать, какую радость лесбиянке приносит не только собственное, но и доставленное девушке удовольствие. В следующую секунду Руна сделала то, от чего вожделённый стон сладострастия вырывается у любовниц ещё со времён первых лесбийских отношений.