Естественно, что Агура-Мазда предстает в образе мужчины и не имеет подруги. В самом деле, вся патриархальная система восстала бы, если бы власть была отдана или делилась с женщиной или божеством женского пола.

В более поздней Авесте указывается, что Бог окружен небесной свитой из семи Бессмертных святых — Амеша Спента, первым из которых был Святой Дух, в древней религии Огонь, за ним шли шесть остальных: Лучшая справедливость, Благая мысль, Святое Смирение, Вожделенное царство, Здоровье, Совершенство и Бессмертие. Однако все эти божества являются творением Мазды и должны следовать тому же закону морали, что и земные вассалы Агура-Мазды, ashavans.

Наибольшего внимания заслуживает четвертый из Бессмертных святых, ибо в его концепции заложено понятие апокалипсиса и иудейско-христианская эсхатология [152] . Вожделенное царство — это грядущее ожидаемое состояние, которое мы стараемся обрести.

Именно на иранской земле впервые появился дьявол. Гаты рассказывают о том, что вначале встретились два духа, которые должны были принять важные решения, от которых зависела вся последующая жизнь. Первый, Агура-Мазда, сделав правильный выбор, стал «Богом справедливости и мудрости», прототипом нашего Господа Бога. Второй, Ариман, в Авесте Ангра-Майнью [153] , пошел по ложному пути и стал Повелителем недобрых сил, окруженный сонмом «неправедных» лживых духов, выдающих зло за добро и живущих в этом заблуждении, обозначаемом словом «друдж» [154] .

Ариман склонил на свою сторону древних богов, в частности дэвов, которые стали называться богом смерти Индра-вайу, демоном болезни Сорва, Злым духом Акоман, демоном жестокости, гнева и преступных наклонностей Тору, демоном похоти Аз, демоном лжи и лицемерия Митрандрудж, демоном шлюх Жех, созданным позже всех для уничтожения человеческого рода, и — какой сюрприз — покровителем потребления ритуального ведийского напитка сома Заири. Так был нанесен заключительный удар по практиковавшимся в ведизме оргиям и утверждена религия, исповедовавшая сдержанность и духовность, став предвестником возникновения трех монотеизмов.

Из всего вышеизложенного следует выделить главное: впервые появляется божество, однозначно воплощающее Зло; и это Ариман. Он приравнен к богу, олицетворяющему Добро, ибо ничем не отличается от своего брата-близнеца Ормузда. И они повели между собой ожесточенную борьбу. Согласно некоторым утерянным апокалипсическим гатам Авесты, что также нашло отражение в текстах времен Сасанидов, написанных на пехлевийском диалекте, разразилась Великая война, и небо ниспослало на землю Великого царя [155] Митру, перевоплотившегося на время своего земного существования. Митра в образе Спасителя огнем и мечом уничтожил силы Зла. Впервые в истории религии были выделены основополагающие темы пророческих монотеизмов; Добро и Зло построены на трансцендентальных принципах, и исчезла двойственность, насаждаемая прагматической интерпретацией бытия.

Среди всякой нечисти, окружавшей Аримана, были и демон пустынных мест Азазель, воплотившийся в образе козла отпущения в иудаизме, демоны хаоса Левиатан и Рахаб, а также Лилит, которая, как гласит легенда, также позаимствованная иудаизмом, была первой женой Адама, но, увы, оказалась бесплодной, и потому свирепствует по ночам, чтобы отомстить за развод с первым мужчиной на земле [156] . Мы и сейчас живем этим наследием. Подобные демоны до сих пор посещают евреев, христиан и мусульман.

В учении Заратустры были также указаны и семь основных грехов, как то: похоть, зависть, гнев, ложь, убийство...

На первый взгляд может показаться — но только на первый взгляд, — что Заратустра не ввел ничего принципиально нового в свое учение; в ведийском наследии уже существовало противостояние между Агура-Мазда и Ариманом; реформатор лишь упростил пантеон, изгнав второстепенные божества и, главное, запретив жертвоприношения Ариману, богу-близнецу Агура-Мазда, также, как и второстепенным древним ведийским богам, дэвам, которых отправил в Преисподнюю, пополнив ряды слуг Аримана. Однако его вмешательство было более радикальным: он покончил с двойственным характером богов; впервые добро стало называться добром, а зло — злом. И никаких нюансов. Заратустра заодно стал основоположником демонологии.

В III веке н. э. другой иранец, Мани, улучшил философское учение Заратустры на свой манер: если жизнь представляет собой непрерывное испытание, в ходе которого человеческое существо то и дело подвергается нападкам Зла, это означает, что именно земное существование делает нас уязвимыми под воздействием нечистого. Зло существует лишь в материальном мире, и демоны имеют над нами власть только в то время, пока мы состоим из плоти. Как только душа отделяется от тела, мы освобождаемся от дьявола. Таким образом, материальный мир плох, а духовный чист. В этих понятиях уже содержался зародыш гностицизма. Однако это уже другая тема.

В дошедших до нас скудных биографических сведениях о Заратустре есть одна историческая подробность: в сорокалетнем возрасте, то есть примерно в 588 году до н.э., он обратил в свою веру царя Вистаспу, отца Дария I, который царствовал в Хорезме на территории, расположенной к югу от Аральского моря. И это очень важный факт: Вистаспа на протяжении всей своей жизни покровительствовал Заратустре.

Для нас главное состоит в том, что Заратустра первым определил понятия Добра и Зла, чей конфликт разрешится только по скончанию веков. Теологическая концепция мира Заратустры настолько тесно смыкается с христианством, что можно только задаваться вопросом, не читали ли гаты отцы Святой церкви, а может быть, просто скопировали [157] : в этой преходящей жизни каждая мысль, каждое слово или действие подготавливают судьбу человека к неземному существованию. Там добрый боженька накажет провинившихся грешников и отметит своей милостью праведников. Когда в отдаленном будущем Митра в образе человека победит Аримана, мертвые воскреснут, состоится Страшный суд, и грешники вновь отправятся в ад, в то время как праведников ожидает райская благодать. Этот рассказ почти совпадает с тем, что мы находим в трех монотеизмах. Перед нами дьявол; и иранский священнослужитель подписал свидетельство о его рождении.