— Надо немного поднять правый край, — посоветовал я.

Шевченко повиновался. Затем вытянул шею и крикнул куда-то в сторону: «Папа, папа!» В ответ — звон посуды.

— Папа решил сегодня нас удивить и побыть шеф-поваром, — заявил Шевченко, будто давно меня ждал. — Как вы себя чувствуете? Я удивился, узнав, что вы исчезли из больницы. Пока мне не сообщили, что вы в отделении полиции, у меня даже было мнение, что вас угнали прямо с кровати.

— Да кому я нужен, — отмахнулся я.

— Вот и мне хотелось бы это выяснить.

Слева от меня послышался шорох и из соседней двери вошел остроухий дедушка. Он поздравил меня кивком головы и сразу же достал из кармана пиджака очки — видимо, чтобы увидеть, с кем он поздоровался. На правой руке не хватало двух пальцев.

— Еще минут двадцать придется подождать, но Лука говорит, что вы такого еще не готовили, — обратился он к сыну. — Значит, для тебя и твоего гостя этот обед будет сюрпризом.

— Прекрасно, папа. Посмотри, нормально повесил?

Старик долго изучал выстроенную на стене композицию — было видно, что для него очень важно как можно более тщательно выполнить просьбу.

— Хорошо получилось, — старик сглотнул слюну и добавил: — Сынок.

Фотографии на стенах — это привилегия собственного жилья. Мое поколение годами переезжает из одной съемной квартиры в другую. Мы мобильны. Мы меняем виды из окна, города, а иногда и страны. Но фотография на стене для нас — это роскошь, ведь нужно согласовывать с арендатором каждый забитый гвоздь. Ты можешь постараться и получить разрешение на одно или два отверстия, но никто не позволит развернуть в съемной квартире целую цепочку воспоминаний.

Разве что на работе у тебя есть свой кабинет, подумал я. И вдруг вспомнил, где я видел интернат Ореста до того, как привез его туда сегодня. Он был на фото в комнате, где я за эти два года провел много времени. Странно, но я никогда не спрашивал ни себя, ни хозяина кабинета, что это за здание на фотографии и почему оно там оказалось? Холодок пробежал между лопаток, и рой вопросов, как потревоженные в гнезде шершни, угрожающе загудел над моей головой.

— Что-то вы заскучали, — вместо молотка в руках Шевченко уже было два стакана с виски, один из которых он предложил мне. — Пока обед не готов, покажу вам сад.

— Так я приглашен на обед?

От виски я обычно не отказываюсь. Пить пока не собирался, но если захочется, вот он, стакан, в руке.

— Такова судьба гостя, который приходит к тебе в обед. Может, вместо виски вы хотите кофе?

Я отказался, и Шевченко повел меня не во двор, а неожиданно вверх. Одна лента фотографий плавно перешла в другую. Некоторые были так непосредственны, что оставалось только думать, почему они оказались в этой галерее.

— Надеюсь, вы терпимы к влажности, — сказал Шевченко, толкая стеклянную дверь.

Да, атмосфера здесь была совсем другой. Удивляло, как эту дикую смесь запахов — компоста, цитрусов, дождя, орхидей и мха — сумели поместить и держать в стеклянных стенах, не давая просочиться в дом.

В центре сада из покрытого мхом камня был искусственный источник. На одном из лимонных деревьев налился сочный плод, а среди карликовых пальм дизайнер искусно вписал три плетеных кресла и столик.

— Впервые вижу сад на втором этаже, — признался я.

— Это из-за мамы. В последние годы ей было уже нелегко спускаться вниз, а оборудовать дом лифтом она запретила — мол, она же не бабка какая-нибудь. Тогда я решил сделать оранжерею рядом с ее комнатой и комнатами детей. Правда, виски мама не одобрила — она была крайне нетерпима к алкоголю.

Он не отпивал из своего стакана, только наблюдал, как янтарный напиток липнет к прозрачным стенкам.

Что я знал о Викторе Шевченко? Человек, заработавший свое состояние в финансовой сфере. В отличие от многих состоятельных людей нашей страны, он собрал свой капитал не из осколков советского наследия и не присасывался к бюджетным потокам — одного этого было достаточно, чтобы считать его порядочным человеком. Добавьте еще отсутствие политических амбиций и громких скандалов за плечами — Шевченко уже кажется ангелом. Но что такое человеку могло потребоваться от меня?

— Ну кто начнет первым? — нарушил он молчание.

— Мне не с чего начинать, — удивился я. — Это ведь по вашей воле меня вытащили из полицейского участка, посадили в «Теслу» и привезли сюда. Почему я здесь?

Шевченко рассмеялся.

— Я хочу спросить вас то же: почему вы здесь?

Я затянул паузу, давая Шевченко шанс продолжить. Но он отставил стакан и принялся опрыскивать из пульверизатора лимонные деревья.

— Если вы думаете, что я должен вам что-то сказать, вы взяли не того человека. Я адвокат, я не играю в игру «Угадай, о чем я хочу тебя спросить», потому что в ней всегда побеждает спрашивающий.