А наш мастер-портальщик вполне способен закинуть меня точно в тот момент и в ту точку, где для суженой я стану её рыцарем в сияющих доспехах. Потом вся родня будет рассказывать внукам о Знаках и влиянии Судьбы, а на деле, нас свели, как собак на случку. Тьфу!

Поэтому я решительно сдвигаю Лейлу в сторону и выхожу вперёд. Притворяюсь очень занятым, пристально осматривая пейзаж. Ну, мало ли, вдруг на нас ещё кто нападёт? У бандитов подельники же были. Те самые, что карету угнали и лошадей увели. Вот за ними и бдю, получается.

Жаль только, что у самих бандитов спросить нет никакой возможности. В состоянии полу-зомби они не понимают даже человеческую речь. Лишь мои мысленные приказы.

Вскоре поля остаются позади, и нас обступают высокие холмы с крутыми обрывистыми склонами, рассыпанные по округе в хаотичном порядке. Дорога петляет между ними, как пьяная распутница в Одесском порту. И когда от обилия поворотов у меня уже начинает кружиться голова, холмы расходятся в стороны, и перед нами вырастает деревенька.

Ох ты ж!

– И вы зовёте это «деревенькой»? – поражённо спрашиваю я.

– Ага, – согласно кивает Лейла.

– Интересно, как у вас выглядят города?..

Ответа я не жду. Рассматриваю представшую передо мной картину.

Я как-то иначе представлял себе «деревеньку». Максимум, в пару кривых улиц с хлипкими домиками, да площадь для собраний в центре. Однако перед нами настоящая крепость. Высокий частокол со сторожевыми башнями, а за ним крепкие бревенчатые домишки в строгом порядке как по линейке. Мы с Лейлой стоим чуть на возвышении, откуда видна даже парочка идеально прибранных дворов. По таким и курицы должны ходить только строем, а свиньи – «свиньёй».

С одной стороны, настолько мощные оборонительные сооружения выглядят странно. На всякий случай я ещё раз оглядываю окрестности. Небо на востоке уже посветлело, и холмы видны как на ладони. От деревни к ним идёт несколько дорог, но накатанная только одна – та, по которой мы пришли. Ни следов хищной живности, ни признаков недавних вооружённых стычек с жителями соседних деревень.

Ничего.

Просто посреди мирного ландшафта стоит Форт-Нокс.

Что, с другой стороны, меня несказанно радует. Надёжно укреплённая деревня – превосходный оплот для строительства моей будущей империи.

Оглядываю деревеньку уже совсем другим взглядом. Работы непочатый край. Занять место главы. Обратить жителей в своих верных вассалов. И создать настолько мощную тёмную армию, чтобы мир дрожал от одного её упоминания!

Преисполнившись мыслями о грядущих свершениях, я делаю знак Лейле и решительно направляюсь к большим двойным воротам. Пришла пора познакомиться с деревенскими, а им – узнать своего будущего главу и повелителя!

* * *

Знакомые Прохора Степаныча всегда отзывались о нём с большим уважением. В молодые свои годы он парень был серьёзный и ответственный, а в зрелые обзавёлся рассудительностью и немаловажной для главы деревни прозорливостью. Благодаря именно его стараниям деревня Малая Молотня до сих пор оставалась островком свободы, а её жителям раз за разом удавалось противостоять коварным планам нечистой силы захватить их святые земли. Хотя в последний раз они расстарались во всю: натравили на деревню истинную тёмную тварь.

– Про-охор! – тонёхонько раздалось из-под окна.

– Вести от охотников? Неужто живые воротилися? – всплеснула руками Прасковья, возясь в мойке с посудой. Они с мужем только что позавтракали.

– Цыц! – шикнул на супругу Прохор. – Сглазишь ещё!

Он ополоснул руки, вытер их насухо и, высунувшись в окно, гаркнул на топчущегося за калиткой мальчонку:

– Чё орёшь, окаянный! Всю скотину перепужаешь же!

– Нечисть там! Нечисть! – затараторил мальчонка, подпрыгивая на месте от нетерпения. – И охотники с ней. Пленённые. И мужик какой-то.

– Какой? Мужик? – уточнил Прохор, прищурив глаз.

Мальчонка встал как вкопанный.

– Не знаю, – ответил он тихо. Встряхнул непослушной шевелюрой и снова принялся приплясывать у ограды. – Какой-то, дядь Прохор. Большего не знаю. Митька вас звал. Чё делать не знает.

– Чё делать, чё делать, – запричитал Прохор. – Пусть войско готовит. Бить нечисть надо! Чтобы не сувалась больше.

– Кого готовить-то? Кого? Скольких посылать?..

«На смерть» мальчонка не произнёс, испугался. Хотя противопоставить нежити им было нечего. Издревле жители деревни славились земледелием, но никак не уничтожением монстров всех мастей – этому они уж после научились. Жизнь заставила.

– Всех пусть шлёт! – рявкнул Прохор. – Щас буду!

Он вернулся в дом и первым делом столкнулся со взглядом голубых женских глаз, наполненных тревогой и упрямой, неугасимой надеждой.

– Что глядишь, как телок на сиську? Собирайся! Пришёл наш черёд.

Слова Прохор произнёс злые, крепкие, но это он без злого умысла, и Прасковья не обиделась. Она взяла форму военную и перчатки толстые, кожаные. Чтобы пальцы не порезать, когда тетиву тонкую натягивать будет. Прохор нарядился в доспех. Приладил поверх заговорённый металлический нагрудник и махнул рукой в сторону двери.