Кроме того, у него стояли ящики с электрическими и радиолампами, дюжина будильников и множество других товаров и вещей, которые вряд ли когда-нибудь пригодятся ему. Старик был довольно дружелюбен, но Иш понял, что шок так подействовал на характер старика, что теперь он был близок к сумасшествию. Теперь он просто существовал, собирая вещи вокруг себя, погружаясь все дальше и дальше в безумие.

Но когда Иш собрался уходить, старик в страхе схватил его за руку.

— Что случилось? — спросил он. — Почему я остался жив?

Иш с отвращением посмотрел на искаженное страхом лицо. Рот был открыт, из уголка сбегала слюна.

— Да, — рявкнул Иш, которым овладела ярость, и он с радостью бросил ее в лицо этому типу. — Да… почему остался ты, а так много людей погибло?

Старик смотрел на него со страхом, с нечеловеческим, звериным страхом.

— Этого я и боялся, — прошептал он.

У Иша проснулась жалость.

— О, не бойся. Бояться нечего. Никто не знает, почему ты остался жив. Тебя никогда не кусала змея?

— Нет…

— Значит, дело не в этом. У тебя, должно быть, врожденный иммунитет. Увы, этого никто теперь не узнает. Но даже в самые страшные эпидемии находились люди, которые не заболевали.

Но старик покачал головой. — Должно быть, я великий грешник, — сказал он.

— Но в таком случае ты должен был бы погибнуть.

— Он… — старик замолчал и боязливо оглянулся. — Он, должно быть, решил оставить меня для чего-нибудь специального. — И старик содрогнулся…

Подъезжая к таможенному посту перед мостом, Иш чисто автоматически подумал, есть ли у него мелочь для уплаты пошлины. Несколько секунд он представлял дикую сцену, когда он замедляет ход автомобиля и бросает монету в невидимую руку, протянувшуюся к нему. Хотя он и чуть снизил скорость, но монету доставать не стал.

Он решил, что должен проехать в Сан-Франциско, чтобы посмотреть, как там обстоят дела. Но, проезжая по мосту, он понял, что сам мост привлек его. Это было произведение человеческого гения, символ единства и безопасности, надежности бытия. Мысль о поездке в Сан-Франциско была только поводом для того, чтобы проехать по мосту. Он хотел пробудить в себе мужество с помощью моста.

Теперь мост был пуст. Там, где раньше шесть потоков машин неслись навстречу друг другу, простиралась бетонная равнина, расчерченная белыми полосами. Чайки, сидящие на поручнях, лениво взмывали в воздух при приближении машины.

Внезапный каприз заставил его свернуть на полосу встречного движения. Он проехал через туннель, и перед его глазами возникла прекрасная перспектива столбов и длинных цепей, поддерживающих висячий мост. Как всегда уже снова началась перекраска столбов: некоторые еще были серебряно-серыми, а другие уже стали оранжево-красными.

Внезапно он увидел нечто странное. Одна машина, маленький зеленый автомобильчик, стояла, упершись носом прямо в поручни моста.

Иш подъехал, рассматривая машину с любопытством. В машине никого не было. Иш проехал мимо, но затем, движимый все тем же любопытством, развернулся, описав широкую дугу, и подъехал сзади.

Он открыл дверцу и заглянул внутрь. Нет, никого! Может, водитель в отчаянии бросился вниз, когда почувствовал приближение конца? А может, водитель столкнулся с другой машиной, пострадал при столкновении, и его увезли? Ключи зажигания все еще болтались в замке. На табличке можно было прочесть: Джон. С. Робертсон, сорок четвертая стрит и какой-то номер. Обыкновенное имя и обыкновенный адрес. Теперь автомобиль мистера Робертсона стал принадлежностью моста.

Иш уже понял, что ему нет смысла ехать в Сан-Франциско, поэтому он не стал разворачивать автомобиль, а поехал обратно по мосту…

Вскоре он, как и обещал, приехал на ту улицу, где он беседовал — если это можно назвать беседой — с пьяницей, мистером Барлоу.

Он нашел его лежащим у входа в винную лавку. «Оказывается, есть предел тому количеству вина, которое может выпить человек без вреда для себя», — подумал Иш.

Собак поблизости не было, но Иш не хотел оставлять тело на улице. Ведь все-таки это его знакомый. Он не знал, как похоронить несчастного пропойцу, поэтому тщательно завернул тело в простыни, которые нашлись в одном из магазинов. Затем он всунул тело мистера Барлоу в его автомобиль, запер двери и поднял стекла. Получился прекрасный склеп — вполне в духе времени.

Он не стал произносить надгробное слово — это было не к месту, а взглянул в окно на белый тюк простыней. Мистер Барлоу, видимо, был неплохим парнем, но он не смог вынести того, что мир разлетелся вокруг него на куски. Затем Иш снял шляпу и несколько секунд стоял перед машиной молча…

К концу дня, описав широкий круг, чтобы объехать участок города, где было много трупов, Иш вернулся домой на Сан-Лупо.

Он узнал много. Великая Катастрофа — и так он стал называть то, что произошло — была не всеобщей.