Сердобольная родительница ещё долго говорила, всё то время, пока укладывала вещи, а Кирран запоминал. Это же такая удача. Столько ценной информации на его истинную. В предыдущие разы ему так не везло.

Когда, наконец, все вещи были собраны, а наставления даны, Кирран сделал для себя несколько выводов.

Его истинная довольно прихотлива в еде, но чистоплотна и аккуратна в быту. Добрая и жизнерадостная, энергичная девушка, ведущая правильный образ жизни. И какого же было его удивление, когда вернулся в своё тайное убежище.

Особняк было не узнать… Повсюду горели свечи. Обеденный стол завален грязной посудой, в воздухе стоял густой запах еды и… вина.

Кирран прошёл на вонь в гостиную, сбил стоящий на полу фужер, и замирая, поднял взгляд. Все стены были изуродованы углём. Не только стены. Оконные рамы, каминная полка.

Чудовище растянулось на ковре, обложившись тарелками с фруктами, книгами и дорогой тканевой бумагой. Она использовалась для особых случаев, но сейчас её можно было просто выкинуть.

Кирран закусил костяшку указательного пальца, сдерживая полный ярости и отчаяния рык. Первым порывом было схватить нахалку и выставить за дверь, но увидев её осоловелый взгляд, оценив глуповатый вид, резко передумал.

«Наверное, из вредности чудит…», – подумал умиротворённо, подошёл и присел рядом.

– Ты пьяна, – констатировал очевидное и попытался забрать из рук бестии наполовину пустую бутылку вина. Надо же, выбрала коллекционное, красное. – У тебя хороший вкус, – усмехнулся, но тут же нахмурился.

Рыжая выхватила бутылку обратно, что-то промычав.

– Я… не пьяная, – выговорила заплетающимся языком. – Вообще-е. Не… пью. Ик… Это… вредно.

Кирран опустил голову, обречённо усмехнувшись.

– Да. И хорошо, что ты это понимаешь. Твои родители сильно бы огорчились, увидев тебя такой.

Рыжая перестала икать, взгляд на мгновение стал осмысленным.

– Мама? Папа? Лирра-а-а… – глаза стремительно наполнялись слезами. – Моя сестрёнка-а… – завыла новоиспечённая пьяница, заваливаясь на Киррана, и вдруг замолкла. – Это же ты виноват, – произнесла, оторвав голову от его плеча. – Точно. – Размазала слёзы по лицу и судорожно вздохнула. – Ты меня похитил. У-у! Драконище! – потянулась к его шее, но притяжение земли оказалось сильнее.

Кирран вовремя успел подставить руку.

Рыжая устроилась на ней, сжавшись в комок и сладко засопела. Мгновенно. Словно не плакала секунду назад. Поразительная особа.

– Дурочка, – беззлобно усмехнулся он, убирая пальцами рыжую прядь с довольно миленького лица. – Прости… – выдохнул, ощущая, как сжимается сердце. – Прости. У меня не было выбора. Я таким родился…

– Да знаю я… – сквозь сон пробормотало чудовище. – Не ной. Прорвёмся.

Кирран уронил голову на грудь и практически беззвучно рассмеялся. На душе стало легче.

Поднял девчонку на руки и понёс наверх. Уложил в кровать, подкинул в камин дров, занёс её вещи, оставил их у шкафа и пошёл убираться. Делать нечего. Нет, можно было бы всё так и оставить, чтобы сама устраняла последствия своего безрассудства, но было интересно, проснётся ли в девчонке совесть…

Проснулась с адской болью в голове и невозможной сухостью во рту. Нет, во всём теле. Будто из меня за ночь разом выкачали всю влагу, даже слюны не осталось. И вкус такой мерзкий на языке, запах…

Опустила руку на лоб, пытаясь справиться с резким приступом помутнения.

– Да что вообще происходит? Почему так плохо? – просипела, едва узнавая собственный голос.

И только минуту спустя до меня начало доходить…

Я нашла в погребе вино. Это было какое-то безумие. В жизни больше трёх глотков не пила. А тут… на меня что-то нашло, словно бес вселился. Отыскала головку сыра, нашла орехи, мёд, мандарины и понеслось…

Нет, не будь у чешуйчатого такого богатого запаса продовольствия…

Ладно. Кого я обманываю? Я ощущала себя настолько жалкой, брошенной и одинокой, что выпила бы в любом случае. Может, не так много. А ещё всё время злилась. Вспоминала самодовольную морду белобрысого дракона и злилась. Что было после того, как я повстречалась с вином, помнила плохо. Я ведь никогда не напивалась до такого состояния.

Кое-как соскребла себя с кровати и, пошатываясь, доползла до уборной. В жизни не было так плохо. Я бы точно померла. Однозначно. Но когда я умылась, прополоскала рот и вернулась в комнату, увидела на тумбе стакан и графин с водой. И только когда опустошила его наполовину, заметила записку.