С Фантомом Глиф предсказуемо связан не был, но и сам сказал, что уверен, что это один из них и он тоже заинтересовался пропажей детей. Затем Макс уточнял детали, пытаясь понять, что его самого во всем этом не устраивает. Он понял, конечно, но сделать едва ли что-то мог. Глиф сказал ровно то, что собирался сказать. И судя по тому, что иногда выдавал фразы из злополучного интервью «Интивею», текст он хорошо заучил.

Когда Глиф послушно написал признательные показания и подписал все бумаги, что ему выдавали, его сопроводили в специальную камеру для магов. Впрочем, уверенности, что она удержит бывшего узника, не было.

Ненадолго вышедший шеф вернулся немного бледным и с испариной на лбу. Время близилось к обеду, и, конечно, вся столица шумела. Буквально…

– За все эти убийства, – начал Калхун, остановившись между двух столов, – Глифу светит казнь, как…

«Акониту» он проглотил. Потому что это значило бы вспоминать Кристофера Хантмена, которого он знал долгое время.

– И тогда все это очень не понравилось народу, а сейчас… – шеф положил на оба стола листовки.

– Надевайте форму, джентльмены, – выдохнул Калхун. – День будет долгим.

В голове прозвучало лишь одно слово: «Началось». Народное недовольство, у которого уже давно копились причины, теперь обрело повод.

Снаружи донеслись слабые крики издали, которые все приближались. Толпе дали место сбора – их полицейский отдел.

Шеф стремительно вышел, а Макс и Рие отвернулись к узким шкафчикам, где хранилась форма. Одевались молча и быстро. Макс оправил китель, закрепил значок на груди, чтобы был виден номер и поблескивающий кристаллик. Затянул ремень, на который повесил кобуру, и посмотрел на Рие. Он тоже оделся и теперь стягивал волосы в низкий хвост. Заметив взгляд напарника, он ухмыльнулся:

– Не волнуйся, уверен, Маан-Маан не оставит нас.

Макс покачал головой, на богиню он не сильно рассчитывал. По коридору пробегал констебль, кричащий, что в приемной вот-вот начнется общий сбор. Все спускались туда. Посетителей не было, только полицейские. Двери заперли, и периодически слышалось, как их чем-то пытаются проломить. Но, к счастью, в отделе было четыре мага-детектива, и они установили плотную физическую завесу, активировав артефакт, готовый как раз на такой случай.

– Джентльмены, – обратился к собравшимся шеф. Он остановился на лестнице, так, чтобы видеть всех и все видели его. – Мы с вами оказались в не лучшем положении, однако продолжаем нести службу. Все здесь присягнули Короне, пообещав защищать его величество Филиппа V. Надеюсь, вы готовы свой долг исполнить, ибо время пришло. Пока мы заперты тут, мы мало что можем, однако мне передали информацию, что армию подняли по тревоге, а наши коллеги, у которых были выходные, конечно, так же заступят на дежурство, как и вы. Каждого из вас необходимо распределить по районам. К этому перейдем вскоре, а пока… Как только мы выйдем наружу, никакой жестокости с вашей стороны быть не должно! Использовать оружие только в самом крайнем случае! Провокаторов отлавливать как можно более аккуратно, протестующим не мешать…

Тут же начались перешептывания.

– Таков приказ! – прервал недоумение сотрудников шеф. – Услышали?

– Так точно, – раздался нестройный хор голосов.

– Похоже, нескучная будет ночь, – буркнул Рие.

Что ж, он был прав – скучать точно не придется. Спустя какое-то время толпу оттеснили от отдела, подошли солдаты. Часть полицейских осталась в здании, часть вышла патрулировать улицы. Их отдел захватывал сразу два довольно обширных района – Новый и Мидлтаун. К счастью, ни там, ни там активные противники власти не проживали. В Новых районах жили те, кто успел заработать хорошее положение в обществе, и их можно было охарактеризовать как законопослушных подданных. Соответственно, никто оттуда не спешил громить соседние лавки или кондитерские. Мидлтаун когда-то давно считался районом, предназначенным исключительно для магов, так как именно они составляли большую часть населения района. Нынешний протест явно к ним не относился. По сути, почти весь Правый берег был более или менее спокоен, а вот Левый…

Именно оттуда двигалась недовольная толпа. Она продвигалась к сердцу столицы – к Олдтауну, к Дворцовой площади. Пока что она была довольно редкой, временами сбиваясь в однородную массу скандирующих людей.

– Смотри, – Рие толкнул Макса в бок, когда они проходили улицу поперек. Кебмены предпочитали прятаться, чтобы не повредить ни транспорт, ни лошадь. Прохожих тоже не было, все затаились, только в отдалении слышались выкрики манифестирующих. – Ты видишь?

На возвышенности пустой дороги хорошо просматривались трубы заводов Левого берега. Обычно дым из них клубился под специальной завесой, не пропускающей зловония, теперь же…

– Дыма нет. Никогда такого не видел, – шепнул Рие.

– Часть рабочих уже на улицах, – пробормотал Макс. – А остальные… Думаю, это массовые стачки.

– Из-за Глифа?

– Разделяй повод и причины. Бедность, беззаконие и неравенство. Никому не нравится жить так, как живет большинство в Клоаке и других районах Левого берега, всем хочется на Правый. В последний раз такое происходило зим сорок назад… Надеюсь, в этот раз армия не разделится…

– А тогда?..

– Часть армии перешла на сторону протестующих. Более того, часть приближенных старого короля желала его свергнуть. Сейчас… Не знаю. Посмотрим, что нас ждет.

Макс и Рие даже прошли до дома, удостовериться, что у бабушки все в порядке. Она напомнила, что дедушка учил ее стрелять из ружья, да и помимо нее в доме находились другие жители… Правда, кто-то из них все же вышел на улицу, примкнув к толпе…

– За Лиру не переживай, – сказал Рие, когда они вернулись к патрулированию.

Макс качнул головой. Он не мог о ней не переживать. Каждый раз, слыша выкрик или выстрел вдали, он вздрагивал. Не потому, что боялся, он просто хотел побежать к Лире, оглядеть ее, увидеть, что с ней все хорошо. Но их маршрут с Рие не проходил у госпиталя, а отправить весточку было не с кем.