Глава 4

На этот раз в моем сне появляется Элиан. Он протягивает мне руку, чтобы помочь подняться так же, как это было после той пытки, которой меня подвергли за то, что я навредила другой претендентке на роль Лиры — пташке, которая тогда была его лучшей подругой.

Даже в этом ей повезло больше, чем мне. Ее наставник, Бреннан, был так же суров, как и моя наставница Алия, но, по крайней мере, у нее были товарищи: Алекс, который без ума от нее, хотя она этого и не замечала, и Элиан, который готов был оставить все, чтобы взять ее за руку и сидеть рядом, пока она снова не встанет на ноги.

Вот почему он сел тогда рядом со мной; потому что, когда я посмотрела на него с недоумением и не взяла его руку, он решил, что я не могу встать и просто сел ждать.

Он думал, что я — это она.

Я сразу не поняла этого, нам пришлось поговорить, пока его брови не вскинулись вверх, пока его голубые глаза не заморгали от удивления, чтобы осознать, что он ошибся: он не знал, с кем говорит.

Ты не знаешь, кто я, правда? — спросила я, с болью, которую на этот раз не старалась скрыть.

Теперь знаю, — ответил он. — Прости. Я спутал тебя со своей Лирой.

Я помню, как его слова застряли где-то в моей груди. Моя Лира. Я хотела быть чьей-то Лирой. Хотела, чтобы на меня смотрели так, как он смотрел на свою подругу.

Я не разозлилась. Я не возненавидела Лиру Бреннана еще сильнее. Я завидовала ей, да, но также поняла, что если кто-то может так сильно её любить, как Элиан, то в ней, возможно, есть что-то хорошее, что-то, чего, вероятно, нет во мне.

Может, именно поэтому я не ушла. Может, это была причина, по которой я не отослала его прочь. Я знала, что он остался со мной из жалости, из сожаления за то, что был добр, думая, что я — кто-то другой… Но мне было все равно. Я позволила ему сопровождать меня, задавать вопросы, шутить и пытаться вырвать у меня улыбку.

Так я обрела своего первого друга, если не считать Амиту, которая значила для меня гораздо больше.

В моем сне Элиан снова протягивает мне руку, и на этот раз я хочу взять её, хочу встать на ноги и сбежать отсюда, из липкой темноты, которая цепляется за мои лодыжки, царапает ноги и шепчет на ухо, что все это не имеет смысла.

Но я не могу двинуться. Моя рука не дотягивается до его, и Элиан исчезает во мраке, прежде чем я успеваю открыть глаза.

Сердце бьется как безумное.

Ужасное чувство сдавливает мне живот, и я поднимаюсь на ноги, едва удерживаясь от падения.

Что-то не так, что-то не так, что-то не так… повторяет голос в моей голове, и я не могу сделать ничего, кроме как добраться до ванной и вырвать ужин.

В зеркале я снова вижу свои собственные глаза; они смотрят на меня, как будто бросают вызов, и что-то внутри пульсирует яростно, отравляя мои вены, заполняя кровь гневом, который поглощает всё, пока я не поднимаю руку и не швыряю таз, которым пользовалась для умывания, в стену, разбивая его в осколки фарфора и бледную пыль.

Мгновенное чувство облегчения наполняет меня; облегчение, намного сильнее страха, который я обычно ощущаю, когда позволяю магии внутри меня течь свободно.

Впервые это произошло с Амитой.

Поцелуй, когда я наконец приняла, что этот наш секрет — единственное, что мне важно в мире, пробудил во мне что-то дремлющее.

Между поцелуями я перестала бояться, что мои чувства могут стать еще одной причиной отправить меня на костер. В тот день мы встретились в лесу, так далеко от Ордена, как только могли. Обе в своем настоящем обличье, сливаясь в поцелуе, который переходил за границы, которых мы раньше не пересекали. Амита держала мое лицо в своих ладонях, пока её руки не опустились вниз, скользнув вдоль моих боков, моих рук, моей талии и бедер, а затем её пальцы нерешительно дотянулись до центра моего тела и ниже. И в этот момент что-то осыпалось на нас.

Сначала это было легкое прикосновение, помеха, на которую мы не обратили внимания, потому что у нас было что-то более важное. Я подумала, что это могла быть потерянная листва, перо птицы, которую мы могли спугнуть. Но затем это ощущение, как будто мы оказались под теплым снегопадом, усилилось, и мы отстранились, открыли глаза и посмотрели вверх, чтобы увидеть, как на нас падают десятки сиреневых цветов.

Мы не поняли, что это значило. И нам было всё равно.

Потом это случилось снова, второй, третий раз. Не всегда это были цветы. Магия проявлялась по-разному: внезапный шторм, который утихал в одно мгновение, река, вода в которой неожиданно начинала бурлить, огонь, что разгорался без видимой причины… и всегда это происходило, когда мы были вместе.

Амита начала шутить, говоря, что когда мы рядом, то наделяем друг друга магией. Я делала вид, что эта сладкая идея мне немного противна, но втайне обожала её значение.

Со временем мы обе поняли, что магия действительно реальна и действительно наша; но она действовала не совсем так. Если всё происходило только тогда, когда мы были вместе, то лишь потому, что только тогда мы могли быть самими собой.

Я смотрю на осколки разбитого умывального таза на полу, подхожу к камину и позволяю магии зажечь огонь.