— Ну, он всегда… — Она наклоняет голову, будто надеется, что я пойму сама, но, заметив, что мне действительно нужно объяснение, качает головой. — Раньше я не понимала, что для него в тебе такого особенного. И теперь, даже когда он говорил, что ты изменилась, я не верила.

Сердце начинает биться чуть быстрее. Я должна испугаться, я должна сейчас обдумывать, как разрешить это: контроль над ситуацией. Я должна принять решения, которые заставят их забыть всё, что выводит меня за рамки лучшей версии Лиры. Я должна размышлять, стоит ли риск убийства одного из них того, чтобы сохранить себя в безопасности.

Но моё сердце бьётся быстрее по другой причине.

В глубине, в забытом уголке души, появляется лёгкий трепет, похожий на эйфорию, что-то, что распускается, словно опасный цветок.

Я должна это отрицать. Должна оттолкнуть её, оскорбить за то, что она не смогла меня защитить, пнуть её по синяку на щиколотке. Эта жестокость вполне подошла бы Лире, и, возможно, разозлила бы Нириду настолько, что она бы перестала думать, что со мной что-то не так.

Но я этого не делаю.

Вместо этого я беру дешёвое вино, которое Лире показалось бы отвратительным, и наливаю себе ещё один бокал.

— Итак, теперь, когда твоя зацепка привела нас прямо к хире, что ты говорила? — спрашивает она.

— Не пересекать ручей после заката, — процитировала я.

Она ждёт с прищуренными глазами.

— Ты дура, — выносит она вердикт после некоторого молчания.

И снова честность в её словах заставляет меня громко рассмеяться.

— Я думала, это приведёт нас к чему-то магическому.

— Без сомнения. Поздравляю.

Она стукает своим бокалом о мой и делает ещё один глоток, прежде чем опустошить бутылку на двоих. Затем она машет пустой бутылкой в воздухе, привлекая внимание юноши, обслуживающего столы.

— Кириан сказал кое-что ещё, когда мы прибыли в Эрея, и теперь я не могу выкинуть это из головы, — начинает она, глядя прямо на меня. — Тяжело? Быть здесь, во дворце, который когда-то принадлежал твоей семье, в залах, где ты в последний раз видела своих родителей… Это сложно?

Я немного напрягаюсь. До встречи с Кирианом мне было бы ясно, как Лира ответила бы на такой вопрос. Но теперь я понимаю, что о ней есть много такого, чего я не знала, да и никто не знал.

— Иногда да, — пробую сказать я, прочищая горло, как будто мне неудобно обсуждать это, надеясь, что она не станет задавать больше вопросов.

— Ты часто думаешь об Арлане?

Этот вопрос настолько неожидан, что мне нужно немного времени, чтобы вспомнить это имя. Её брат. Она говорит о брате Лиры. Я беру принесённую юношей бутылку и делаю вид, что вся сосредоточена на том, чтобы налить нам вина, пока решаю, как ответить на её ожидания.

— Стараюсь не думать, — отвечаю. — Мне это не приятно.

Похоже, этого ей достаточно, хотя, возможно, я так и не ответила на истинный вопрос, который она хотела задать. Что Лира чувствовала бы к своему брату? Скучала бы она по нему? Ненавидела бы за предательство Львиных земель? Восхищалась бы его смелостью? Или чувствовала себя преданной, оставленной в этом дворе?

Никто не знает, где он теперь и что делает. Сначала Львы пытались его найти, боялись, что он соберёт армию на севере и нападёт, но прошли годы, и от него не было вестей.

— Я рада, что боги не услышали твои молитвы, — нарушаю молчание, чтобы заполнить паузу.

Нирида смотрит на меня с приподнятой бровью.

— Ты подслушивала?

Мне трудно забыть образ хиры, готового сорвать мне лицо, пока Нирида молилась за быструю смерть для нас обеих. Но я лишь киваю.

— Да.

— Я тоже рада.

Меня немного удивляет, что её не тревожит то, что я это слышала. Похищенная девочка, капитан северных земель, не покорённых завоеванием, молящаяся языческим богам… это могло бы стать поводом для казни.

— Возможно, тебе стоит быть осторожнее со своими… верованиями, — мягко намекаю я, возвращаясь к теме, вдруг осознав, что это важный вопрос, и наблюдаю за её реакцией. Может, Лира это знала, и я могу извлечь из этого ценную информацию. — Тебя не беспокоит, что я об этом знаю?

Нирида усмехается, как будто всё это лишь шутка.

— А тебя не беспокоит, что я знаю, что ты понимаешь языческий язык?

На этот раз удивление настоящее.

— О чём ты говоришь? Я не знаю языческий язык.

— И как же ты тогда поняла, что я молилась за быструю смерть?

Я замолкаю, обдумывая возможность того, что она настолько потрясена или пьяна, что сама не понимает, что говорит. Но она кажется настолько уверенной…

Неужели она молилась на другом языке?

— Не волнуйся, принцесса. Твой секрет в безопасности, пока мой секрет в безопасности у тебя, — говорит она, улыбаясь с полной безмятежностью.