– Я брат Карлоса Моралеса, – не моргнув глазом, соврал старик, – как у него дела?

Женщина администратор тонкими чертами лица походила на мать. Только с компьютерной клавиатурой управлялась не в пример лучше.

– Документы еще не приносили, – она обернулась.

Кристина вытянула шею, чтобы проследить за ее взглядом. По длинному коридору, что уходил от регистратуры в глубь здания, приближались двое. Оба с аккуратно подстриженными бородками, на шеях статоскопы. Идут медленно, разговаривают, жаль только ничего не расслышать.

– Доктор Эрнандес все объяснит, – администраторша подавила мелькнувшую улыбку и вернулась к работе.

Но врачи остановились, не дойдя до регистратуры буквально несколько шагов. Рукопожатия, похлопывания по плечу…

– Да сколько можно! – прошептала Кристина.

– Доктор Эрнандес! – позвал Диего.

Врач, который выглядел помоложе, вопросительно посмотрел на старика.

– Я брат Карлоса Моралеса, – повторил тот свою легенду, – как его состояние?

Доктор вскинул руку, жестом требуя подождать. Прощание продолжалось еще минут пять. Наконец доктор Эрнандес подошел к регистратуре, отдал тонкую папку женщине и устало вздохнул.

– Вашего брата перевели в обычную палату. Он стабилен, но…, – у доктора явно не осталось сил изображать сочувствие, – вы должны понимать, на этой стадии болезни наши возможности ограничены.

От последних слов в ушах зашумело, и Кристина едва расслышала голос Диего.

– Можно его навестить?

– Конечно, я же сказал, его перевели в стационар.

Доктор наклонился к администраторше, что-то сказал и скрылся за дверью с табличкой: «Только для сотрудников». А Кристина потерянно смотрела на то самое место, где он стоял, пока Диего не тряхнул ее за плечо.

– Слышала? Отец в палате, нужно попасть к нему как можно скорее. А то эти эскулапы залечат его до смерти!

– Хорошо, – ответила Кристина, пытаясь собраться с мыслями, – вы сразу пойдете к нему?

– Издеваешься? – Старик нахмурился. – К нему пойдешь ты!

Он расстегнул верхнюю пуговицу воротника и через голову снял нательный крестик. Протянул Кристине. Не понимая, что происходит, она взяла. Увесистый, сделанный из двух перекрещенных брусков серого метала с полустёртой надписью «INRI» в центре.

– Ай! – вскрикнула она, почувствовав, как ладонь что-то кольнуло.

Перевернула крест. Ни заусенец, ни выступом, только ровные отполированные грани.

– И зачем это мне?

– Тебе – незачем! – в голосе старика послышалось раздражение. – Наденешь отцу Индульгенцию, и дальше не твоя забота!

– Что? – У Кристины подкосились ноги. Она в ужасе смотрела на главный символ христианской веры. – Вы же обещали помочь!

– А я, по-твоему, что делаю?

– Но это же…– слова застряли в горле.

– Успокойся! – старик ухватил ее за локоть и отвел к стене. – Это контейнер с препаратом, просто мы… я его называю Индульгенцией. Вещица проверенная, только не забудь утром вернуть его мне.

– Но…

– Встретимся в шесть после полудня на станции Аточа. Твой поезд отправляется в пол восьмого. Много вещей не бери. Думаю, дня через три уже будешь дома. Что еще, – старик задумался, – ну да, чтобы излечиться, твоему отцу понадобится два таких контейнера. Поэтому делай то, что говорю! А иначе…

Кристина молчала.

– Чего стоишь? Палата тридцать семь, отделение хирургии! Администратор объяснит, как туда попасть. Двигай давай!

За широкоплечем парнем в белом халате она едва поспевала. Серые коридоры, приглушенный свет, безразличные взгляды дежурных медсестер. И тишина, нарушаемая звуком их шагов. Очередной поворот, и провожатый остановился у двери с цифрами «37».

Открыл дверь. Кристина вошла в полутемную палату. Скудный свет исходил только от сигнальных ламп на угловатых медицинских приборах. Отец лежал с закрытыми глазами, и можно было подумать, что он безмятежно спит. Если бы не кислородная маска на пол лица и извивающиеся, как змеи, провода, опутывавшие тело.

– Отдохнуть можешь здесь, – тихо сказал провожатый.

Кристина повернулась. Короткий диван у стены, на котором даже ребенок не поместится.

– Хорошо.

– Все удобства в палате, без крайней нужды по отделению не ходите. Утром придет врач.

Парень повернулся и ушел. Кристина выждала минуту, прислушиваясь к звукам. Ничего не услышав, приблизилась к отцу.

– Надену крест и все, – прошептала она, пытаясь успокоить разогнавшееся сердце. И тут заметила препятствие: кислородная маска не позволит надеть крест!