– Год уже, – из-за недосыпа мозги соображали плохо, и пришлось вспоминать, какой сейчас месяц.

– Вот черт, как же мы раньше не встретились? – искренне огорчился Жаби, – А я уже почти три года тут. Мне повезло, сразу к Аруджу попал, вот этот бычара меня привел! – он хлопнул напарника по плечу, и тот едва не разлил остывший чай.

Все это время разговор шел на берберском, и Хайдар зевал и клевал носом. Удар приятеля разбудил его. Он поднялся, попрощался на арабском и ушел. А вот Жаби никуда уходить не собирался.

Муту понял, что в кровать попадет не скоро. Вздохнул, подпер щеку ладонью и стал слушать россказни Жаби.

Тот оказался на два года младше, а в бригаду Берберских Тигров он попал, как и Муту, в пятнадцать лет. После лагеря подготовки успел повоевать, пока не схлопотал пулю в плечо. Повалялся в госпитале, многого насмотрелся. К тому времени Жаби уже стукнуло двадцать лет.

– Гляди, – он задрал футболку, показывая рану, – несколько сантиметров в сторону и все, закопали бы и имя не спросили! А госпиталь! – вспоминая прошлое, парень разошелся, его взгляд горел, – Там раненых раз, два и обчелся! Все больше больные да инфекционные всякие. И дохли, как мухи, каждый день! Но ты же знаешь, на войне быстро умнеешь. Я сгреб все деньги, что оставались, и доктору отнес. Так мне хоть уколы ставили. Ну а как только рана затянулась, я сразу и дернул оттуда! Правда перед этим заглянул ночью к своему докторюге. Все вернул, еще и с процентами, – он усмехнулся, – Хватило рассчитаться с контрабандистами!

Жаби встал, налил в чайник воды и включил газ.

– Добрался до деревни, и ты думаешь, что я там увидел? Пока я воевал в долине, наш вождь грабил похлеще правительства! Долбанные мародёры!

– Знаю, – тихо сказал Муту.

Жаби вылил остывший чай в раковину, помыл кружки. Видно немного успокоился, потому что продолжил уже спокойней.

– Помнишь этого жирного урода, Короля долины Ясан–Ани? Король Долины хренов!

Жаби выпятил живот и, подражая тому, проговорил: «Тигры, вы мои лучшие солдаты! Вся добыча с поля боя – ваша!»

Он швырнул на стол полотенце, которым вытирал руки.

– Да чем можно поживиться у этих голодранцев, которых нанимает правительство?

Видя, что парень вновь стал заводиться, Муту сменил тему.

– Как ты попал к здешнему царьку, ну, к Аруджу?

– Он требует, чтобы его называли «вождь», – Жаби улыбнулся. – Как-то само вышло, такие, как мы с тобой, всегда нужны. Ты видел, как местные дерутся? Еще та умора! Кричат, руками размахивают, и никто никого не бьет!

Затем улыбки исчезла с лица парня, и он уже с сожалением продолжил:

– Прости, это же я к Аруджу твоего приятеля привел. Гаджи тоже из долины, земляк вроде как, – он помолчал, – а теперь мне и самому от него покоя нет. Знаешь, вождь совсем не дурак, но нравится ему окружать себя лизоблюдами.

Задребезжала крышка на чайнике, из носика стал подниматься пар. Муту выключил газ и принялся заваривать чай. В кухню заглянул Саид.

– Садись Муту, я сам все сделаю, – он достал чистые кружки, – кушать хотите?

– Нет, спасибо, – отказались Муту и Жаби.

Саид по-хозяйски разобрался с чаем, затем достал пачку печенья, ссыпал в блюдце и поставил на стол.

– Вы тут потише, нам на работу скоро, – попросил он, – хотелось поспать хоть немного, и так ночь вон какая вышла.

Саид ушел. Его шаги стихли и Муту решился спросить.

– Жаби, ты много встречал белых, говорящих на нашем диалекте?

Тот задумался.

– Инструктор у нас был, Жан. Француз вроде. Ближний бой, холодное оружие. Говорил хорошо, но акцент… – Жаби потер висок – Тот еще ублюдок. Слышал, он зарезал новобранца прямо перед строем. Тот вроде хохмил, когда Жан показывал, как с ножом обращаться. Да ты этого француза должен знать, он давно прислуживает Королю Долины.

Муту кивнул.

– Этого помню. Был я там, когда он парню в горло нож всадил. Мы даже сразу не поняли, что произошло. – Муту подул на горячий чай, – и труп запретил убирать, пока занятие не закончилось. Еще час нам что-то рассказывал. А я уже и не слышал ничего, стоял и смотрел на мертвого парня.

Они посидели пару минут молча. Муту глянул в окно. На улице уже серело, еще час и рассветет.

– А остался еще в охране у Ясан-Ани такой, лысый крепыш, с глазами маленькими, как у свиньи? Немец, вроде, – спросил он.

– Феликс-Палач, что ли? Командует охраной. Никогда не слышал, чтобы он говорил по-нашему, – Жаби пожал плечами.

– Еще как говорит, – процедил Муту.

– Ну, выходит знаю двоих. А почему ты спросил, дружище?

Муту замялся на секунду, думая, стоит ли говорить.

– Вчера в парке нарвался на одного такого.

В воздухе повисла тишина.

– Здесь, в городе? – голос Жаби стал глухим, – и хорошо балакал на нашем наречии?

– Не хуже, чем мой дедушка, – Муту безостановочно размешивал ложечкой чай, будто стоило ему остановиться, и на поверхности возникнет силуэт Эль Горро, – я пока лицо не увидел, был уверен, что он с долины.